Все
тот же беспокойный царапает меня вопрос: к чему, друзья мои, все это, для чего, для
кого газетные статьи, рецензии, заметки, интервью да и книжки сами с мыслями своими
и страстями? Вроде ответишь на него. Успокоишься было. Ан нет, опять царапает. И
если бы меня только царапал! Всех царапает, всем приходится на него отвечать.
Кто-то отвечает прямо и просто. Заголовок в сегодняшних "Известиях": "Что читать,
когда нечего смотреть". То есть: обратитесь к книжкам, коли телевизор не работает,
хоть как-то да поразвлечетесь. Автор мудрого совета Ангелина Архипова рекомендует
"любителям мемуаров" воспоминания Александры Толстой "Дочь", "ценителям
и ценительницам женских историй" - мемуары Валентины Малявиной "Услышь меня,
чистый сердцем", "интелектуалам" - сборник статей Дмитрия Шушарина "Две реформации: Очерки по истории Германии
и России", а "поклонникам детективного жанра" - новый роман Александры
Марининой "Когда боги смеются". Успеть бы только одолеть, пока телевещание не наладится.
Кто-то обозначает свою цель как просветительство. Просветителей уважаешь - часто
на расстоянии, так как адаптироваться к скромному уровню твоего развития они не желают,
слишком умные потому что. Но можно и напрячься, расстояние сократить, статьи таки
одолеть - для того чтоб, почувствовать себя образованней немножко. "Кафедру", например,
в "Ex Libris "НГ" стоит попробовать взять штурмом. Не с первой, так с пятой попытки
получится. Нынешняя
"Кафедра" посвящена книге Григория Амелина и Валентины Мордерер "Миры и столкновенья
Осипа Мандельштама" - о которой благодаря Александру Пятигорскому известно, что "Три черты интуитивистского направления - виртуальность
истории, выбор смыслов и дистанцирование - делают книгу немного чудной, но оттого
нисколько не менее интересной". Сложновато, да, но и задачи ясны.
С авторами чрезмерно эмоциональными тоже все понятно: им бы только заразить кого
неистовыми своими чувствами. Читаешь Дмитрия Ольшанского ("Сегодня"), полного впечатлений от книжки "биографа-скандалиста" Альберта
Голдмана о Джоне Ленноне (издана в серии "ЖЗЛ") - сразу представляешь себе, с каким
нетерпеливым увлечением Дмитрий листал книжку, разглядывал картинки, удивлялся и
хохотал. Становишься ни больше ни меньше как хорошей знакомой автора, к переживаниям
его небезразличной. Вот пишет Ольшанский: "Количество черной краски, которой он
(Голдман - Я.С.) не пожалел для вдовы Леннона, сопоставимо с той классической
ненавистью, что испытывают русские литературоведы к Н.Н.Гончаровой - если бы могли,
так и горло бы перегрызли", - и ты ловишь себя на мысли: интересно, а как сам
господин Ольшанский отнесся бы к возможности перегрызть горло Н.Н.Гончар!
овой? А Голдман - не Гончаровой, конечно, а Оно - неужто таки перегрыз бы? Читаешь
Татьяну Бек ("Общая газета"), восторгающуюся "жаркими искрами наблюдательно-сострадающего
подсознания"Марины
Вишневецкой, приветствующую выход "блистательно свободной и глубокой"биографии Кафки,
написанной Максом Бродом, тоскующую над "печально-совестливой самобытностью"
"Бобки" Сергея Чилингаряна и "Письмом" "ушедшего так рано" Ильи Тюрина - и
вместе с госпожой Бек восторгаешься, приветствуешь, тоскуешь. Умело заражают - послушно
заражаешься, и думать не думаешь зачем.
И почему-то вовсе не думаешь зачем, когда сталкиваешься с текстом действительно,
пусть порой и необъяснимо, захватывающим. Даже не разберусь толком, чем именно так
захватило меня интервью
Ольги и Александра Николаевых ("Время MN") с Владимиром Сорокиным. Никаких сенсаций.
Никаких откровений. Просто Сорокин - какой он есть.
И вопроса: зачем и для кого все это? - не возникает.