Вы никогда не замечали, что от напечатанного в газете или
журнале интервью порой остается такое ощущение, как будто вы подглядывали в замочную
скважину или случайно оказались вовлеченными в неведомый ритуал? Телевидение не оставляет
лазейки для таинственности: взаимодействие спрашивающего и отвечающего - лицом к
лицу, удивление, растерянность, обида - во весь экран и очевидны для всех. Иное дело
- упорядоченные ряды строчек. Что за ними? Доброжелательность, внимание или раздражение,
усталость? Спокойная беседа за чашкой чая или напряженная кабинетная работа - то
не забыть, это не упустить? Да и са!
м текст загадочен: правился наверняка журналистом, а может, и героем, а может, они
вместе зачеркивали и добавляли фразы, слова, создавая из частного разговора публичный
документ. Но публичным до степени официального заявления он все-таки не стал: отношение
данного героя к данному журналисту смягчило ответы или сделало их более резкими,
позволило или не позволило затронуть больные темы, сумело - не сумело простить ляпы
и вольности.
"Наше все" Василий Аксенов и корреспондент "Известий" Анна Ковалева побеседовали
задушевно. Словно был тихий вечер, и больше никого - сидели на кухне, отключили телефон,
слушали друг друга, никуда не торопились. Говорили обо всем: о политике и "стадном
мышлении творческой интеллигенции", о любви и новом детище "патриарха русской
словесности" под названием "Кесарево свечение". О теории эволюции и "тщетности
людских утопий". О состоянии, когда "сгущается романный воздух, он начинает
вибрировать, им дышишь и уже видишь, в какую сторону все потащится". О любви
к порядку и хозяйском спаниеле по кличке Пушкин. И даже о том, не хотелось ли Аксенову
оставить где-нибудь надпись "Здесь был Вася". Кажется, будто там, на кухне, очень
много смеялись и шутили. Но окончательный вариант интервью решили сделать солидным,
серьезным: побольше мыслей о родине, о греховности творчества!
. Из забавного оставили только "Васю".
Сомневаюсь, что Григорий Чхартишвили, "известный также как писатель Борис Акунин", и Алексей Макаркин
из газеты "Сегодня" получили от общения столько же удовольствия. Встретились явно
не дома, Алексей Макаркин смущался и заискивал, Григорий Чхартишвили спешил, а потому
нервничал. Быстро-быстро перечислил уже имеющиеся достижения, коротко рассказал о
новом романе "Алтын-толобас", "некой смеси "Двух капитанов" с "Тремя мушкетерами"
с добавлением "Имени розы" Умберто Эко", сообщил о намечающихся съемках четырехсерийного
телефильма по первому роману о Фандорине "Азазель" и отвлекся от конкретных цифр
с графиками лишь однажды, заметив, что "Фандоринский проект - это, кроме всего
прочего, еще и попытка создать своего рода новый эпос с условным названием "Россия,
которой мы не теряли". Алексей Макаркин покорно уточнил цифры с графиками. Фразу
"Россия, кото!
рой мы не теряли" вынес в гордый заголовок.
Не желающая терять ни минуты газета "Время MN" вовсе не стала встречаться с Викторией
Токаревой, Борисом Васильевым, Мариной Вишневецкой и Валерием Залотухой, мнения которых
о современном кинематографе были ей интересны: газета отправила писателям вопросы
по почте, а потом опубликовала
присланные ответы. Очень удобно: оптимально сформулировано, только по существу, ровненько,
безадресно. И у читателя не возникнет ощущения, будто он заглядывал в замочную скважину
или случайно оказался вовлеченным в не ведомый ему ритуал общения между журналистом
и его Героем.