Яна Соколова Соколиная
охота: обзор десятый, посвященный
девичьим грезам, мерзости, бесполости, мексиканским сериалам, твердости национальной
позиции и подлинному гуманизму пролетариата
Давно ли я рыдала над трогательными строчками Вячеслава Курицына! Давно ли мечтала об
этом далеком, но оттого не менее благородном принце! Давно ли сомневалась, поведать
ли миру о волнении, которое произвел Вячеслав в моей неопытной, уже готовой назвать
его своим пернатым другом душе! О мужчины, с каким вероломством вы разрушаете девичьи
грезы! Почему вас вечно тянет покопаться в отвратительной мерзости, которая остается
мерзостью, даже если вы называете ее сложным словом "постмодернизм"?! Я не буду цитировать,
что именно написал
Вячеслав о книге Егора Радова "Рассказы про все" (М.: Пятая страна) на "Вестях.ру".
Это выше моих сил. Не поднимается рука. Сердце замирает от ужаса.
И где искать утешения? Конечно, пишут многие. Но многие пишут как-то бесполо.
Невозможно представить себе, какие они: ни темперамента, ни смеха, ни взгляда, ни
походки. Ну нет никакого образа, и все тут. Вот, например, Макс Фрай под видом рецензии
пересказал на "Поле.ру" роман Торнтона Уайлдера "Мост короля Людовика Святого" (М.:
Текст). Цитировать опять не буду. На этот раз потому, что нечего, пересказал практически
без комментариев, именно так, как это сделали бы мы с вами. И совершенно невозможно
представить себе по этому пересказу, каков он, Макс Фрай. Вырисовывается нечто субтильное,
апатичное, вялое вместо живого человека.
А есть кто живой - так до того серьезен и строг, что только трепещешь, проникнуться
не можешь. Вот Павел Басинский опубликовал в сегодняшней "Литературной газете" колонку
"Солженицын - критик?"; похвалил, хотя и признал "странным явлением" критические
выступления "литературного патриарха" в "Новом мире". Так ни слова в простоте:
"духовный закон русского благородства", "сознательное умаление собственной
личности", "твердость национальной позиции". Красиво, не спорю. И Павла
Басинского отчетливо себе представляю: честного, нервного, немного занудного и консервативного,
но это от обостренного чувства справедливости. Однако разве к такому можно отнестись,
как к мужчине? Наставник. Учитель. Смотрит оценивающе. Пол в расчет не берет.
Приятно иногда почитать и женщин. Потому что пишут они в основном о мужчинах.
В той же "Литературке" - трогательные (а у женщин они почти всегда трогательные)
воспоминания журналистки Миры Аврех о Сэмюэле Беккете "Беседы с мастером молчания".
Ох и истрепеталась бедняжка Мира перед "настороженным, ранимым... провозвестником
лаконизма на театральной сцене", ох и исстрадалась из-за "всей глубины его
депрессии и одиночества". Очень сентиментально. По настроению похоже на мексиканский
сериал. На меня, наверное, тоже похоже.
Но если женщины пишут серьезно, как Павел Басинский, то читать их тяжело, как
тяжело читать в "ЛГ" статью Тамары Дубинской-Джалиловой "Горький на службе у Сталина".
У наставника Басинского за красивыми словами чувствуется сила - то ли убеждения,
то ли достоинства; у Тамары Дубинской-Джалиловой - переходящее в истерику желание
такую силу продемонстрировать. Истерика в статье о Горьком очевидна и утомительна:
"В лучах сталинской благосклонности, всенародной любви (пылкое проявление которой
осуществлялось по воле власти), под рокот самолета "Максим Горький" (унесшего жизни
десятков людей) он распространялся - лгал - об "истинной свободе трудового человека
в СССР", о "спасении человечества" с "помощью новой пролетарской культуры", о "подлинном
гуманизме пролетариата", по которому гуманно все, что делается во имя "беспощадной
борьбы" правящего класса (и пропала такая "малость", как человек), - даже массовые
убийства". Честно говоря, боюсь истерик.
Впрочем, если вы упрекнете меня в том, что я предпочитаю наставника Басинского
истеричной Дубинской-Джалиловой только как мужчину женщине, я не смогу достойно возразить.
Знаю только, что Курицын - благородный, тонкий, ироничный - был лучше всех. И теперь
взволнованная им душа жаждет новых идеалов.