Образ Базарова запомнился мне
еще со школьных времен, точнее, с той поры, когда я, закончив восьмой класс очень
нелюбимой средней школы, сбежал из нее в местный горный техникум, где и проходили
все мои дальнейшие уроки литературы. Уроки эти были не Бог весть какие, но с Базаровым
у меня сложились особые отношения: в томике Тургенева из шеститомного светло-коричневого
собрания сочинений имелись цветные иллюстрации некоего художника Пинкесевича, которому
портрет именно этого литературного героя удался несколько лучше, чем все прочие.
Как-то на уроке от скуки я занялся его перерисовыванием в тетрадь: нанес сетку и
скопировал простой шариковой ручкой, увеличив примерно в два с половиной раза. Я
старался и получилось, честное!
слово, лучше, чем у Пинкесевича - романтичнее, загадочнее, суровее. Вся наша группа
смотрела и восхищалась, а я тогда прочитал роман и подумал, что и написано, в общем,
неплохо.
История эта вспомнилась мне вот в связи с чем: в силу обстоятельств я так и не стал
строителем промышленных и гражданских предприятий, на которого учился в том далеком
техникуме, а занимаюсь другими делами и, в частности, участвую в проверке вступительных
сочинений на различные факультеты МГУ. На одном из них этим летом и была предложена
тема: "Базаров и Павел Петрович Кирсанов как антиподы и двойники". Тема показалась
мне легкой и выигрышной, сразу же в памяти возникли взаимная неприязнь двух неординарных
представителей различных общественных лагерей, базаровская "одеженка" и английские
"сьюты" старшего Кирсанова, хлесткие идеологические споры за вечерним чаем, наконец,
дуэль рано поутру в березовой роще. Тем не менее я все же решил перечитать роман
(чего экзаменаторы, сказать по правде, обычно не делают, полагая себя заведомо умнее
абитуриентов).
Линия отношений Базарова и Павла Петровича - действительно одна из самых выпуклых
в романе, но, как это часто случается, в то же время одна из наименее интересных.
В самом деле, что сегодня может быть любопытного в столкновении позитивиста и псевдоромантика
середины XIX века? Разговоры о противоречиях между прогрессивным разночинцем-демократом
Базаровым и реакционным либералом-аристократом Кирсановым навязли в зубах еще со
школы (техникума). Разве что национальный вопрос по-прежнему привлекает внимание.
Один из героев - записной англоман, другой - превозносит немецкую науку и ругает
все отечественное, но разговоры промеж себя ведут известное дело какие: "Стало
быть, вы идете против своего народа? - А хоть бы и так?.. а притом - он русский,
а разве я сам не русский? - Нет, вы не русский после всего, что вы сейчас сказали!
Я вас за русского признать не могу. - Мой дед землю пахал""... и т.д. Тут поневоле
признаешь правоту абитуриентов, дружно отмечающих, что "данное про!
изведение великого писателя И.С.Тургенева посвящено вечным темам, которые сохраняют
свою актуальность и сегодня".
Но роман хорош не этим. Тургенев-идеолог явно уступает Тургеневу-человековеду, и
Базаров интересен сам по себе, без всякого сравнения с Павлом Петровичем. Помню,
в техникуме мне нравилась его вызывающая прямота и резкость, умение влепить прямо
в лоб что-нибудь этакое: "Всякий человек сам себя воспитать должен...", "Природа
не храм, а мастерская, и человек в ней работник", "По-моему, Рафаэль гроша медного
не стоит...", "Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта...", "А? Что?
не по вкусу? Нет, брат! Решился все косить - валяй и себя по ногам!". Нигилист,
одним словом.
Однако нигилист какой-то странный. Сравнить его, скажем, с другим нигилистом, неким
Сувариным (тоже русским, кстати) из романа "Жерминаль" (а Тургенев любил Золя). Тот
также поговорить был мастер, причем почти теми же словами, что и Базаров. Вот один:
"Поймите, надо все разрушить", - а вот другой: "Сперва нужно место расчистить",
- практически не отличишь. Да только Суварин говорил-говорил, а потом взял дрель,
ножовку и долото и обрушил ствол шахты, вокруг которой крутится действие "Жерминаля",
на головы нескольких сотен своих товарищей-углекопов. И ушел - видимо, дальше расчищать.
А Базаров... Ну разве что лягушек резал, да и то для опытов. И еще людей лечил -
через что и пострадал.
Или вот еще сюжетный ход, известный со времен мольеровского "Мизантропа", - взять
этакого скептика и рационалиста и заставить его влюбиться, что бы он там ни говорил
о женщинах вообще. Здесь, между прочим, Базаров поворачивается совсем уж интересной
своей стороной, которую я совершенно не заметил в техникуме. Тогда его циничные высказывания
о женщинах проходили заодно с прочими как сугубо нигилистические - этакий эпатаж,
такой же идеологически выверенный треп, как и суждения о Рафаэле: "Это что за
фигура? На остальных баб не похожа", "свободно мыслят между женщинами только уроды",
"Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр", "по моему - лучше камни
бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца" и
пр.
Но теперь бросается в глаза иное. Во-первых, Базаров вовсе не оригинален. На шутливое
обвинение Ситникова: "Вы последователь "Домостроя". Вам бы плетку в руки",
- Базаров, не ведая, что говорит словами ницшевского Заратустры, отвечает: "Плетка
дело доброе". Именно в этой сфере - сфере отношений между полами - дыхание Ницше
за спиной Базарова слышится отчетливее всего. А во-вторых, теперь мне стало понятно,
что Базаров, этот "большой охотник до женщин", ровным счетом ничего в них не понимал,
и в этом смысле он жалок и смешон, а вовсе не романтичен, не загадочен и не суров,
как мне казалось когда-то. Ни одной женщины в романе Базаров не пропустил, но ни
с одной у него ничего не получилось. Эх, что бы сказали Ницше с Золя...
И все же Базаров - чертовски привлекательный персонаж, и ничего с этим не поделаешь.
Пожалуй, лучше всего в романе это объясняет Катя Локтева: "Он хищный, а мы с вами
ручные". Базаров действительно по натуре своей - хищник, агрессор, пусть и какой-то
фатально невезучий. И ни к какому нигилизму это отношения не имеет; нигилизм - наносное,
а это - врожденное, от природы. Тургенев прекрасно это чувствует и рисует именно
такой, совершенно чуждый себе образ, рисует с подлинным интересом, с какой-то страстью.
"Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, тогда я изменю
свое мнение о самом себе", - говорит у него Базаров. Но не встретит, конечно,
где там... Павел Петрович заикнулся было, так Базаров тут же влепил ему пулю в ляжку,
чтобы знал свое место. Дикая, животная, необузданная сила и есть сущность Базарова,
которая завораживает, как на нее ни смотри. А отцы и дети... так это все понятия
относительные, недаром у особо продвинутых абитуриентов я в!
ычитал две равно убедительные и при этом совершенно противоположные трактовки того,
кого здесь следует считать детьми, а кого - отцами.
Наконец, чем еще примечателен этот роман - обилием запоминающихся, почти крылатых
фраз (в этом Тургенев, на мой взгляд, почти не уступает Грибоедову, да и не только
в этом: Тургеневу вообще очень присуще чувство драматического, даром что романист
- достаточно перечитать его диалоги; а Грибоедов свое "Горе от ума" тоже с "Мизантропа"
писал): "Я люблю комфорт жизни... Это не мешает мне быть либералом", "он с своими
бакенбардами - настоящая свинья в кусте", "мы не имеем права предаваться удовлетворению
личного эгоизма", и знаменитое "О друг мой, Аркадий Николаич! об одном прошу
тебя: не говори красиво".
Наверное, я несколько увлекся цитатами, но язык Тургенева таков, что оторваться невозможно.
Так что испортить удовольствие от романа не смогло даже параллельное чтение трех
десятков вступительных сочинений.
Тургенев, представленный "Вешними водами", был героем второго
выпуска "Чтения без разбору". Попробуем посмотреть, что изменилось за эти шестнадцать
месяцев.
На месте проект американского студента "Байронические
корни Базарова" - и на этот раз его упоминание гораздо уместнее.
В магазине "оЗон" есть хорошая, подробная аннотация
к школьно-академическому изданию "Отцов и детей". Книги, увы, "нет в наличии".
Дмитрий Иванов не познакомил нас ни с какими перлами из тех сочинений, которые ему
пришлось проверять - а жаль, потому что доступные на сети цитаты
из сочинений про "Отцов и детей" (в которые почему-то затесалась одна про Рахметова)
- несмешные (из журнала "Крокодил" 92-го года: "Базаров уважал в Одинцовой не только
ум, но и ее богатое тело").
Еще есть материалы к уроку-исследованию по роману. Называется текст - "Дела
их начинают поправляться". Меня особенно заинтриговала фраза "Всякий раз, когда
изучается это произведение, поднимается вопрос о том, почему умирает главный герой".
Если я правильно помню, главный герой отравился трупным ядом. В чем загадка?
Остальные материалы по-русски - тоже связанные с образованием (методички, "золотые",
блин, "сочинения", рефераты и прочее). Это неизбежный балласт, образующийся в веб-присутствии
хрестоматийного (в прямом смысле слова: включенного в школьную программу) произведения.
Очень много материалов разного рода по "Отцам и детям" есть в англоязычных ресурсах
- тут хрестоматийность (более высокого, университетского уровня) тоже играет свою
роль. Можно послушать роман на кассете
(читает Уолтер Циммерман); можно купить книжку
издания Oxford University Press в переводе почетного профессора Лондонского университета
Ричарда Фриборна (я нашел ссылки еще на два других английских перевода - нам бы так
переводить иностранных классиков); можно познакомиться с вердиктом "Группы
читателей", которые собираются кружком и обсуждают книги (собирались у Макса;
роман, саркастически замечает неизвестный рецензент, оказался так хорош, что потом
Макс позабыл, что мы его уже прочли, и предложил для обсуждения спустя полгода);
можно познакомиться с вопросами по роману из программы
какого-то американского университета. А дальше Альтависта стала выдавать ссылки на
"Ассоциации отцов Америки" и прочее в этом же роде, в основном посвященное борьбе
разведенных отцов за право видеться с детьми. Без всяких упоминаний про Тургенева.
Раз так - вот ссылка на любительский, но весьма популярный сайт "Детки
и предки".