Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Новости издательства "Livebook"" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Служба Рассылок Городского Кота
Русский Журнал. Круг чтения
http://russ.ru/krug
----------------------------------------------------------------------------
Все дискуссии "Круга чтения" http://russ.ru/forums/msg/936/936.html
Список рубрик РЖ http://russ.ru/journal/archives
Поиск по РЖ http://russ.ru/search
----------------------------------------------------------------------------
Другая книга на завтра
http://russ.ru/krug/kniga
Михаил Визель
Ангелы и мужчины и мужчины-ангелы
Энн Энрайт. Парик моего отца. - М.: Аграф, 2000.
Полку "интеллектуальных бестселлеров" - то есть книг, стремящихся быть не
только занимательными и чувствительными, но и глубокими (не это ли
единственно нормальные книги?) - прибыло.
К таковым можно отнести роман ирландки Энн Энрайт The Wig My Father Wore,
переведенный москвичкой Светланой Силаковой и выпущенный издательством
"Аграф" под вызывающим названием "Парик моего отца". Во всяком случае, в
Великобритании этот роман (если верить аннотации на нем же самом) приметили
и литературные критики, и обозреватели из женских журналов.
Сюжет этой трижды женской (герой - автор - переводчик) книги, чтоб больше к
нему не возвращаться, прост. К чуть-за-тридцать режиссерше идиотского
телешоу "Рулетка любви" заявляется на постой ангел по имени Стивен.
(Ангелы, чтоб вы знали, - не белокурые младенчики, умершие безгрешно, а
взрослые мужчины, "простые люди, которые покончили с собой оттого, что им
было плохо".) У режиссерши - что-то вроде midlife-кризиса, она в первой же
фразе книги заявляет, что нуждается во всем, в чем только можно нуждаться.
Кроме денег, секса и власти, уточняет она: эти вещи легко раздобыть, но от
них одна боль.
И вот на протяжении 260 страниц она решает две задачи: соблазняет ангела и
выстраивает заново свои отношения с родителями после того, как ее отец,
которого она всю жизнь отторгала за нелепый парик вместо честной лысины
(которой она так ни разу и не видела), оказался наполовину парализован
после инсульта.
Все это, разумеется, происходит на фоне постоянного по-телевизионному
сюрреалистического кавардака на работе.
Вообще-то англоязычной литературе не впервой иметь дело с ангелами. При
самом беглом вспоминании приходят в голову не только гротескный "Ангел
необъяснимого" Эдгара По, но и "Чудесное посещение" Герберта Уэллса. И там
и там ангелические персонажи понадобились авторам только для заострения и
остранения ситуации.
Продолжает эту традицию и Энрайт. Ее ангел под определенным углом зрения и
в определенные моменты оказывается просто неотличим от нормального мужчины.
Повторяю: нормального мужчины. Похоже на то, что героине попадались до сих
только недотепы и/или эгоисты. ("В ночном клубе мы расходимся. Я замечаю
мужика, с которым спала раз или два. Я окликаю его, перекрикивая музыку. Я
говорю: "Ты считаешь меня женщиной. Ты считаешь меня женщиной. Ты считаешь
меня женщиной." И он зовет меня к себе".). И вот теперь оказывается, что
нормальный мужчина - это ангел. Или наоборот: ангел - это и есть нормальный
мужчина. И все, что у героини с ним происходит, - только это, наверное, и
есть нормальные отношения.
Я говорю "наверное", потому что описаны они с противоположной - для меня -
стороны. Пожалуй, именно в этом и состоял мой главный интерес при чтении:
"╣Вслед за этим начинается не та амнезия-растворение, как в фильмах (в
подавляющем большинстве снятых мужчинами. - М.В), а некая четкая и простая
процедура, сопровождаемая дегустацией нескольких сортов кожи. Прохладная
младенческая кожа, выстилающая тыльную строну его уха, горячая и пухленькая
- его ушной мочки, толстая, но безволосая, - на его горле╣ дружелюбная
шкура его живота и замысловатая, соленая складка глаза, на вкус похожая на
сон╣. Каким материальным он был снаружи меня, зато внутри оказался
бескрайним".
Любопытна была мне и жеманность описаний - с противоположным знаком. Обычно
герои книг авторов-мужчин не замечают своего тела, тела же героинь
выписываются тщательно и откровенно. Здесь же происходит инверсия. О своем
естестве героиня говорит, не стесняясь никаких физиологизмов, но совершенно
не описывая. Мы так и не знаем, какая она - худая? толстая? блондинка?
рыжая? Тело же Стивена описано в мельчайших подробностях, но с забавными
фигурами умолчания: "Волосы обвивают все его тело - скорее багряные, чем
золотистые, так что отблеск солнца на его бедре вполне может сойти за
портативный закат. Волосы потоком устремляются к пустырю на том месте, где
положено быть пупку (ведь перед нами ангел, не забывайте. - М.В.), и
образуют там спираль╣ Далее волосы, переливаясь через край, опадают
разлохмаченной веревкой в его геометрически-безупречный пах, где, кажется,
становятся опорой для некоего органа".
Да это просто феминистская книжка! - скажут мне. Не совсем так. Во-первых,
у феминисток не приняты никакие умолчания, а во-вторых - не принято так
откровенно расписываться в собственной слабости, в невозможности следовать
своим же принципам: "Он (бывший любовник героини. - М.В.) выходит из
кабинет Люб-Вагонетки в посткоитальном затмении чувств. (То есть попросту
получил вздрючку от начальницы. - М.В.) Тут следовало бы его подколоть - но
я зачем-то дотрагиваюсь до его руки. Вот ведь херня какая".
Вас не смутили слова "подколоть" и "херня"? Меня поначалу смущали. Мы не
привыкли к подобной лексике в переводных текстах: "- Ни хрена ты про меня
не знаешь, - говорит Джо, отмахиваясь от него. - Олицетворением страны я
была один раз - когда меня изнасиловал один богатый козел. На пару с
налоговой инспекцией. Адвокат. Видал-миндал? О том, что необходимо обоюдное
согласие, он в жизни не слышал. Ну да фиг с ним".
Не все переводческие решения книги мне показались органичными. Но,
безусловно, язык перевода в романе представляет отдельный интерес.
40 лет назад Протасов и Хинкис, переводя Пристли, писали: "Меня это не
устраивает, - сказал Диммок, бросая эскиз на стол. - И фирму "Жуй-да-плюй"
не устроит. А главное, покупатель не клюнет. Нет, не пойдет," - и дурацкое,
невозможное название фирмы воспринималось как должное: в реальности
русского языка таких названий существовать не могло ровно в той же степени,
что и самих таких реплик.
Сейчас же приведенная выше фраза из "Тридцать первого июня" может
прозвучать в московском офисе так же естественно, как и в лондонском.
Поэтому переводчик просто обязан попытаться "укоренить" текст в родных
языковых реалиях и заменить "Жуй-да-плюй" чем-то более правдоподобным. Этим
Светлана Силакова и занимается на каждой странице своего текста.
Насколько вправе переводчик производить эти смелые манипуляции?
В данном случае - безусловно вправе. Дело в том, что эти самые
"интеллектуальные бестселлеры", заняв место на полках книжных магазинов,
еще не успели, в отличие от переводных энциклопедий и коммерческих романов,
стать "отраслью промышленности" - реально жить на них переводчикам пока
что невозможно (смотри отчет о подмосковном семинаре переводчиков
"Переводчик in time" http://exlibris.ng.ru/margin/2000-03-02/8_intime.html
в "Ex libris НГ").
Так что схема и мотивы появления таких книг совсем иные: переводчик берется
(для отдохновения от дубляжа боевиков, например) за "зацепившее" его
произведение просто потому, что оно ему нравится, оно ему созвучно, и
только когда работа почти или полностью готова, ищет издателя.
Поэтому книги, подобные "Парику моего отца", хочется по-бахтински назвать
двунаправленными: у переводчика так много общего с автором и они настолько
сливаются, что уже невозможно отличить, кто из них что сказал.
Этим они и интересны.
Финал у романа, что называется, открытый и довольно легкомысленный. С
головы отца соскакивает наконец парик, и героиня понимает, что ее родители
- в сущности, хорошие люди, прожившие жизнь в любви и согласии.
А вот ангел, едва они стали нормальными любовниками, исчезает. Героиня едет
на велосипеде навстречу новой любви, которая, по косвенным признакам, есть
хорошо забытая старая.
"Мертвецов много - чуть ли не каждый встречный. Спереди член, сзади
бумажник. Конечно, таких легко кадрить - кто спорит? Зато они опасны -
заражаешься их снежной слепотой". По-видимому (пытаюсь я воспроизвести
мужской логикой женскую), героиня смогла избавиться от снежной слепоты.
Печально только, что для этого ей понадобился ангел - нормальные мужчины в
Ирландии, по-видимому, перевелись.
И - памятуя о "двунаправленном слове" - неужели в России тоже?
----------------------------------------------------------------------------
Дискуссии рубрики "Круг чтения":
Творчество Виктора Пелевина
Эпидемия помешательства
Чей это портрет?
http://russ.ru/forums/msg/936/936.html
Книга на завтра http://russ.ru/krug/kniga/current.htm
Выбор Пушкина http://russ.ru/krug/vybor.htm
Чтение без разбору http://russ.ru/krug/razbor.htm
Новости электронных библиотек http://russ.ru/biblio
Авторы Русского Журнала. Досье http://russ.ru/journal/dosie
Гуманитарные ресурсы России http://russ.ru/info
----------------------------------------------------------------------------
Вы можете написать отзыв на каждую публикацию РЖ на сервере http://russ.ru
или высказать свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов"
http://russ.ru/forums/msg/945/945.html
----------------------------------------------------------------------------
(с) Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией.
Подписывайтесь на регулярное получение материалов
Русского Журнала по e-mail: http://russ.ru/subscribe/
Russian Journal mailto:russ@russ.ru http://russ.ru/
|
http://www.citycat.ru/
E-mail: citycat@citycat.ru |
| В избранное | ||
