На обложке в нескольких
строчках уместилось чудовищное количество бессмысленной информации. Упоминаются "европейские
интеллектуалы" - насколько я знаю, новейший подвид человечества, у которого полностью
отсутствуют характерные признаки - или (максимум) сводятся к тому, что интеллектуал
отличается от обычного животного тем, что не только ест, спит и совокупляется, но
еще и читает разные книги. Говорится, что высшее признание со стороны "европейских
интеллектуалов", которое книга может получить, выражается в назывании в честь нее
"совместного альбома Брайана Ино и Дэвида Бирна". Заявлен факт существования
"исследователей творчества Тутуолы", занятых тем, чтобы удивляться: каким
это образом Тутуола умудрился ни разу в жизни не услышать имен Толстого и Шекспира.
Как сей факт установлен - мне не понять. Все представления о научном анализе говорят,
что иначе, как у самого Тутуолы, такую вещь узнать н!
ельзя, а проведение эксперимента может привести к единственному результату. Очевидно,
специалисты либо занимались мистическими практиками проникновения в чужое сознание,
либо освоили грант на собеседование со всеми возможными собеседниками Тутуолы, что
непросто, поскольку чем
только он в жизни не занимался. Какую бы старательную работу специалисты ни провели,
мне кажется невозможным исключить возможность видения: почему бы именам Толстого
и Шекспира не быть услышанными во сне? Крезу и Навуходоносору снилось и не такое,
а они были простыми представителями светской власти. Тутуола же написал "Путешествие
в город мертвых" и много других волшебных книг, со страниц которых, между прочим,
говорят с нами "духи Черного Континента" (это тоже с обложки).
Может показаться, что встреча "европейских интеллектуалов" с Тутуолой произошла
случайно - как в порнофильме случайно встречаются домохозяйка и водопроводчик или,
допустим, дизайнер новой формации
и вернувшиеся с каникул студентки. Это если думать, что Тутуола - "простой парень",
а такое предположение для служителей "Амфоры", наверное, самое напрашивающееся; они-то
все наверняка - "простые парни". It was of herte, al the he song, как говорила Лиса
в чосеровском
варианте истории про ворону и кусок сыра.
Но Тутуола не похож на простого парня. It was not of herte. Обычному полуграмотному
(обложка: "едва умел читать"), не обученному никакому специальному ремеслу
жителю Нигерии надо было накопить очень немалый заряд, чтобы искра от первого же
его текста пробила воздух до самого Лондона, точнее - до Дилана Томаса, который написал
на Тутуолу the most enthusiastic review, и до Т.С. Элиота, издавшего книгу в знаменитом Faber&Faber. И Тутуола, кажется, до
сих пор остается самым знаменитым африканским писателем.
Со страниц книги заговорили вовсе не "духи Черного Континента". Аборигены Нигерии давно не живут не на деревьях; во время второй мировой Тутуола
работал на британские Королевские ВВС. Никаких духов в книгах Тутуолы нет(1), есть
только разные машины и механизмы. Иногда внутри них что-то странно мигает и трещит
- тогда они кажутся похожими на чудовищ, особенно в темноте или при слишком ярком
солнце. Да и кто знает, какими привычками обзаведется танк, пролежав лет десять на
африканской свалке или застряв меж двумя пальмами?
"Мы двинулись по берегу речки дальше и вскоре наткнулись на Огромное Дерево...
Приблизились мы к Дереву ярдов на сорок и вдруг почувствовали, что из него кто-то
глянул: глянул и уставился, и все смотрит, все смотрит - вроде он фотограф и хочет
нас снять и наводит свой аппарат на резкость, или на фокус. Как только мы заметили,
что на нас так уставились, мы бросились бежать и помчались налево, но Взгляд не отставал,
и мы метнулись направо, но тогда и Взгляд повернулся направо и опять фокусирует,
а мы его не видим: только чувствуем - Взгляд, а перед нами - Дерево. Глянули мы еще
раз на это Страшное Дерево, которое фокусирует, и ну удирать: бросились в лес что
есть духу и без оглядки. Но едва мы помчались что есть духу и без оглядки, мы услыхали
Голос и на секунду обернулись - нам показалось и послышалось, что 120 человек залезли
в пустую цистерну и орут, - а в это время из дерева выдвинулись Руки и показали,
чтобы мы сейчас же остановились. Мы поняли сигнал, но сразу отве!
рнулись и помчались прочь, и тогда Голос сказал: "ДАЛЬШЕ - НИ ШАГУ; КО МНЕ - БЕГОМ",
- и мы снова побежали, но не к Дереву, а в чащу. Но Голос загремел и раскатился по
лесу и приказал нам остановиться, и мы остановились: мы догадались, что это - Устрашающий
Голос.
Мы стояли и со страхом глядели на Руки, а они нам опять сделали знак подойти...
Руки, заметив, что мы кинулись улепетывать, протянулись в нашу сторону, но сразу
не достали и вытянулись еще, и подняли нас на воздух, и оказалось, что мы уже не
бежим, а летим, и не в лес, как нам хотелось, а к Огромному Дереву".
Это говорящее Дерево - Белое Дерево, в нем живет Всеобщая Мать, она "никого
не убивает, а, наоборот, помогает всем несчастным и обездоленным". Руки эти -
"Материнские Руки, они заботятся обо всех проходящих существах, а несчастных и
обездоленных доставляют к Дереву". В этом Белом Дереве "в Театральной Зале
стояли огромные столы, и на них - всякая еда и питье, а еще там было больше двадцати
сцен, и на каждой - оркестр из многих музыкантов; музыканты играли с утра до вечера,
а детишки семи и восьми лет от роду танцевали и распевали чудесные песни. Залу освещали
разноцветные лампы, а их цвет менялся каждые пять минут".
Кажется, это достаточно впечатляющий фрагмент; мне же больше нравится история
про методистскую церковь для прихожан из "Леса Духов" (главка "Мне встречается
мой мертвый брат"). После смерти двоюродный брат главного героя попадает в Лес
Духов, где немедленно решает заняться осуществлением христианских деяний. Он долго
ищет подходящий для этого город и находит: Десятый город (все города в Лесу обозначаются
номерами). Там он строит методистскую церковь; на первую воскресную службу к нему
из 4 000 000 жителей приходят двое; он не унывает, ведет широкую кампанию, ходит
по домам горожан; на следующую службу собрался прекрасный приход: "50 старых,
38 юных и 45 малолетних духов, или 50+38+45=133 прихожанина". Заканчивается этот
пространный рассказ в стиле американских сказок о настойчивом полотере, который в
итоге - ради вящего торжества Христианских Ценностей - стал директором транснациональной
корпорации. В Десятом городе и окрестных селениях построено 1000 церкве!
й с большой вечерней школой при каждой, город обернулся столицей, добрый христианин
во сне услышал голос Бога, и тот посвятил его в епископы на веки вечные, или бессрочно.
Всюду построены больницы, в которых великолепные врачи лечат мертвецов от всех их
болезней, мертвые издатели книг регулярно шлют из Города Мертвых священные тексты
и учебные книги, а бумагу, ручки и запасы чернил поставляют мертвые владельцы фабрик,
занимавшиеся при жизни изготовлением и продажей канцелярских принадлежностей, или
писчих товаров.
В предисловии(2) к первому советскому изданию упоминались другие исследователи
творчества Тутуолы; для них особенную научную ценность представлял вопрос о знакомстве
Тутуолы с пошлой книгой Джозефа Кэмбелла "Тысячеликий герой". Это важно, поскольку
- откуда еще нигериец мог узнать о том, что каждому герою полагается пройти через
как можно большее количество трафаретных приключений? Очевидно, что никакой пользы
чтение Кэмбелла Тутуоле не принесло бы; подобная темная мысль могла прийти в голову
только филологам со слишком большим уровнем специализации. Впрочем, подобные сложности
у представителей
такой сложной и ответственной науки, как филология, возникают достаточно часто:
вопросы вроде того, не использовался ли в работе выдающегося монгольского автора
охотничьих рассказов атл!
ас "Флора и фауна стран - членов Варшавского Договора", вообще составляют достаточно
большую часть интересов этой области гуманитарного знания.
Гениальный прозаик Амос Тутуола ввел в свои книги почти все мотивы родного ему
фольклора. Каждый фрагмент полностью соответствует правилам, какие существуют для
рассказов о приключениях героя, ищущего счастье и преодолевающего бесчисленные препятствия,
- судите ли вы по Юнгу, по Фрейду, по Проппу или по Аарне. Но на самом деле книги
Тутуолы - это сказки, вывернутые наоборот; иначе говоря, бесконечно трудно найти
тексты, в которых сказочному было бы меньше места. Тутуола неплохо пошутил над европейскими
интеллектуалами. Ничего удивительного, что многие из них считают его лучшим писателем
Африканского континента.
Примечания:
(1) Утверждение верно для тех двух книг из четырех переведенных, которые издала
"Амфора", поскольку остальные почти забылись. Обидно, кстати, что "Амфора" не упомянула
о том, что перевод Тутуолы - едва ли не лучшая работа замечательного переводчика
Андрея Кистяковского. {здесь, наверное, поставить ссылку на интервью с Трауберг,
вы должны помнить} Имя его, конечно, указано, но этого очевидно мало.
(2) Или послесловии, не помню, - книга у меня пропала при обстоятельствах, включавших
огромный карьер, разлетающиеся во все стороны после страшных взрывов куски камня,
земляничную поляну с самой большой в мире земляникой и трех придурковатых подростков
с удочками.