Новости культуры в Русском Журнале / Cinema Культура

(к выходу на экраны фильмов "Патриот" и "Девственницы-самоубийцы")

Две последние кинопремьеры летнего сезона; два новых фильма, каждый из которых по окончании вызывает у части зрителей вполне законные аплодисменты, а у другой части если и не свист, то недоумение. "Патриот" и "Девственницы-самоубийцы" (название по-русски звучит чудовищно, не в пример "Virgin Suicides", но деваться некуда). Два фильма, между которыми нет ничего общего. В этом-то и дело. Различия настолько велики, что буквально вынуждают провести сравнительный анализ по нескольким основным категориям, демонстрирующим два способа увидеть и показать Америку. Два взгляда и две концепции, две Америки.

АВТОР. Все фильмы на свете, но прежде всего фильмы американские, делятся на две категории: имеющие и не имеющие автора. Имеется в виду не очередной выпендреж критиков, а вполне нормальное восприятие картины рядовым зрителем: рассказывая о ней знакомым, он будет говорить о "последнем Спилберге (Линче, Джармуше, Триере, Гринуэе)", или о "последнем Джеймсе Бонде". Это вопрос традиции и жанра, а не качества: последний Гринуэй может во всем уступать Джеймсу Бонду. Однако разделительная черта представляется вполне четкой. Смотря фильмы первой категории, зритель учитывает художественный контекст - вспоминает предыдущие работы того же автора, сравнивает приемы, стиль, подбор актеров и их игру. Вторые - просто смотрит; в этом случае у зрителя нет защитного механизма, и он реагирует как ребенок - раздражается или радуется, постигая детское удовольствие от кино заново.

"Патриот" навсегда останется просто фильмом "Патриот"; в лучшем случае, фильмом "Патриот" с Мэлом Гибсоном (нормальная ситуация, при котором место автора в "неавторском" фильме занимает центральная "звезда" или вымышленный персонаж). Вполне естественно и то, что аура актера оказывается сильнее ауры режиссера. Парадокс усиливается тем, что Гибсон уже побывал в роли режиссера, и опыт оказался удачным (если считать "Оскар" показателем). Причем сыграл он в собственном "Храбром сердце" роль стопроцентно аналогичную "Патриоту". Харизма режиссера отступает! на второй (третий; десятый?) план, и имя его теряется в потемках. Между тем, Роланд Эммерих - вовсе не пешка в звездных сражениях Большого Голливуда. Именно он снял фантастические по бюджету и степени безвкусия "блокбастеры" "День независимости" и "Годзилла"; и конечно же, именно ему поручили снимать дорогой и масштабный национально-исторический фильм, призванный оживить бездушные образы школьных учебников истории и заставить американских школьников восхищаться героями Войны за Независимость.

Более всего интересно то, что Эммерих своей репутации бездаря на сей раз не подтвердил, избегая очевидных смысловых неувязок, вполне успешно играя на простых чувствах среднестатистического зрительного зала, позволяя хорошим актерам играть хорошо, а плохим - не мешать им. "Патриот" - очень качественный гимн творческому конформизму, собрание всех голливудских штампов, умело скомпилированных в почти трехчасовую сагу о героях прошлого. Именно здесь становится очевидным исчезновение прежней роли автора: режиссер сам по себе не может быть даровитым или бесталанным, им владеет материал. Если это материал, придуманный плохо (президент США, бомбящий злобных марсиан из собственной пушки), то фильм не получается; если материал основан на истории, приправленной робингудовскими элементами, проходит безболезненно. Так за счет режиссера возрастает роль даже не сценариста, а "автора идеи", или же продюсера. Эммер! их превращается в фикцию, что не наносит "Патриоту" никакого ущерба: его лучше смотреть, не зная имени постановщика.

Напротив, "Девственницы-самоубийцы" останутся в истории кино (если останутся) именно дебютом Софии Копполы. В чем вообще секрет? Ничем себя София до сих пор не прославила, разве что родилась в семье знаменитого режиссера. Но как раз к контексту его творчества "Девственницы" никакого отношения не имеют. Единственная заслуга Фрэнсиса Форда - то, что он спродюсировал фильм дочурки. Она же сама ориентировалась скорее на мать, известную художницу-концептуалистку. Да дело и не в этом тоже. "Девственницы-самоубийцы" - первый фильм нового Автора. Совершенно, кстати, не интеллектуальный, зрительский, вовсе не ориентированный на аудиторию "независимого" кино. Просто Спилберг, Лукас, Кэмерун, Карпентер, Серджио Леоне, сам старик Коппола - тоже Авторы.

АМЕРИКА. София Коппола, без сомнения, американский режиссер, мало учитывающий, в отличие от Линча или Джармуша, европейскую аудиторию. И фильм ее посвящен Америке. Это та самая маленькая Америка, "Америка пригородов", выведенная на экран в "Твин Пикс", а затем в "Красоте по-американски". Это страна маленьких чистеньких домиков, старых ровных аллей, школ, обнесенных аккуратным забором, бейсбольных площадок. И в данном случае, страна детства, область необъяснимой ностальгии, иррациональное пространство, полное стихийного добра и стихийного зла, в котором каждая мелочь может оказаться жизненно важной. Дневник погибшей девочки, полный ничего не значащих деталей, открытки и фотографии, праздничные шарики или корона школьной "королевы бала", старые пластинки группы "Кисс" - от каждой из этих подробностей, как круги по воде, расходятся маленькие житейские трагедии, столь убедительные и все же странные. С этим связана и авторская манера Копполы-младшей: внимание к мелочам, которы! е диктуют в каждом конкретном случае угол съемки и зрения. Пространство картины конструируется по принципу выборочности воспоминаний: главным образом ключевой сцены бала может стать картонная звездочка, мерцающая в приглушенном свете. Таково время действия -условные семидесятые, уже исчезнувшие, но оставшиеся в памяти каждого по-своему.

Таковы и герои "Девственниц-самоубийц". Персонажи таинственны и случайны, не хороши и не плохи сами по себе, проявляясь лишь в определенных обстоятельствах рваного сюжета. Пять сестер Лисбон - сама тайна юности и томления, сопровождающего созревание человека; одна тайна в пяти лицах. Возлюбленный Люкс, школьный плейбой Трип Фонтейн - ностальгический стереотип сексуального шарма. Наблюдатели и рассказчики - четверо мальчишек из соседнего двора, обычные мальчишки, способные стать волшебными спасителями или банальными вуайеристами, в зависимости от момента. Невольные убийцы своих дочерей - мистер и миссис Лисбон, безвольные и волевые, любящие и враждебные; родители таковы для всех пятнадцатилетних. Отсюда и лучшая, со времен "Однажды в Америке", роль Дже! ймса Вудса, восторженно рассказывающего о работе с Софией Копполой: он лишен привычного облика крутого мужика и превращен в отца-недотепу, рассеянного школьного учителя, "человека без свойств". Без свойств - все герои фильма, в этом их притягательная сила.

Америка "Патриота" это большая Америка. Большая во времени (не случайно фильм - исторический, и весьма скрупулезно подходящий к датам и фактам - настолько, насколько это возможно для голливудской эпопеи), большая в пространстве (физическое расширение освобождаемых по ходу войны территорий, а также многообразие мест действия - дом, деревня, усадьба, город, болото, море, поле битвы...). Система персонажей соответствует: в ней нет места для людей - только для амплуа. Амплуа самого главного героя, амплуа второго главного героя, амплуа друга героя, амплуа помощника героя, амплуа оруженосца героя, амплуа врага не на жизнь а на смерть... Естественно, эта система центростремительна - зритель не имеет права расфокусировать внимание и выбрать себе иные приоритеты, чем предусмотренные априори. А Мэл Гибсон обязан быть героем со свойствами (правда, теми же самыми, что и в "Храбром сердце", но не суть важн! о...) - честным, бескомпромиссным, самоотверженным; в общем, оправдать как звание героя, так и само определение "патриот".

С самого начала фильм вполне тоталитарно постулирует невозможность двойственного прочтения понятия "Родина": она у тебя одна, и относиться к ней можно только так, а не иначе. Герой Мэла Гибсона в начале картины пытается противостоять объявлению войны, утверждая, что патриотизм - слишком большая роскошь для отца семерых детей. Но позже создатели фильма намеренно опровергают эту позицию: одного из сыновей непротивленца враги беспощадно убивают, а другого приговаривают к повешению, буквально вынуждая Гибсона отождествить долг с чувством и вступить в войну за независимость. Независимость страны в "Патриоте" неразрывно связана с закабаленностью борцов за оную, которые расстаются с родными и близкими, жертвуют самым дорогим для финальной победы. Создается иллюзия того, что не принеся этой жертвы ты не сможешь и победить. Жестокость войны как таковой исчезает - остается лишь жестокость определенных врагов (англичан) в сравнении со справедливыми американцами. Система приоритетов ! (отчизна - семья - соратники) определена четко и изменению не подлежит. Этим определен и визуальный ряд картины, полный "больших" символов - сшитого вручную американского флага, сожженной врагами церкви, тонущего английского корабля, каркаса нового дома (его ополченцы Гибсона строят для его детей после окончания войны).

В "Девственницах-самоубийцах" героини, пять сестер, девочек-старшеклассниц, тоже борются за независимость - свою личную, мелкую, незначительную свободу. И здесь свобода напротив отчетливо противопоставлена долгу, воплощенному в бессмысленных ритуалах религиозно-упорядоченного быта маленького безымянного городка. Одно из воплощений этой желанной свободы - музыка. От пластинок "Кисс", которые сгорающая от тайных желаний и явных запретов старшая сестра Люкс сжигает в камине по приказу матери, и до закадровой нежной и ностальгической темы, сочиненной еще одними полноценными авторами картины, музыкантами французской группы "Air". "Патриот" полон совсем иной музыки, на! писанной композитором практически всех фильмов Спилберга и Лукаса Джоном Уиллиямсом: победной и героической, протяжной или трагической - как того требует момент - стереотипной и подчиненной изображению, не способной (и не преследующей такой задачи) стать настоящим лейтмотивом фильма. Музыки, в унисон с которой рвутся снаряды и звучат крики "ура".

СМЕРТЬ. В системе ценностей "Патриота" - абсолютное мерило. Только смерть сына может заставить героя Гибсона вновь вступить в войну. Смерть рождает смерть, и озверевший патриот, откопав в самом что ни на есть буквальном смысле томагавк войны, рубит этим самым томагавком солдат врага. Но это случайное и кажущееся помрачение. Смерть может быть только осмысленной: ни один из положительных персонажей (дети Гибсона, его друзья и соратники) не гибнет случайно - только в качестве особого зверства изощренного врага. И сам враг, коварный и циничный английский полковник, не может умереть до финальной сцены, в которой ему предписано встретиться с героическим антагонистом, в одной руке которого прожженный пулями звездно-полосатый флаг, а в другой - заветный томагавк. Смерть оправдывает выигрыш в войне, смерть становится либо жертвой, либо расплатой (что, по большому счету, одно и то же). Смерть! - основа не только сюжета, но и самого жанра: вслед за "Храбрым сердцем" и "Спасая рядового Райана", "Патриот" демонстрирует в великолепных батальных сценах детали бытовых смертей простых солдат. Этот не успел перезарядить ружье, а вон тому ядром оторвало голову. Убедительная и цельная картина. Будет смерть - будет победа.

На смерти построены и "Девственницы-самоубийцы", которые открываются гибелью младшей сестры и завершаются коллективным суицидом, а вместе с ним - естественной энтропией и без того невнятных времени и пространства. Но здесь смерть целомудренна - вместо окровавленных трупов мы видим смутных призраков, следы, части, эпизоды. Она не может быть ни объяснена, ни оправдана; смерть - загадка, как и любовь, как и свобода, как юность, как память.

"Патриот" - кино для отдыха, фильм для тех, кто хочет увидеть не что-то новое, а что-то ожиданное и по сути, давно известное: это не сиквел в прямом смысл слова, но все же последняя (на сегодняшний день) глава актерской биографии одного из любимцев публики. Это кино для синхронного со страданиями героев поглощения поп-корна и газировки. Ничего, кстати, постыдного в этом нет. "Девственницы-самоубийцы" - очень камерный и личностный, даже частный и поэтому требующий соучастия фильм. Не сопереживая ему, на экран смотреть довольно трудно. Оба фильма достойны внимания и интереса зрителя. Но тот, кому сильно понравится один из них, вряд ли полюбит второй.