Вот видишь, как хорошо, например, тебе, Игорь Зотов. Отдал долг - и камешек с плеч свалился! И обзорчик "Экслибриса" - как из рукава... Оп-па! А всех дел-то было. Какие-то жалкие смешно-сказать-сколько рублей... Но - принцип!.. Не заплатил - нет пиара. Заплатил - уноси, скоко сможеш.
А тут ведь еще что радует: совесть у Игоря проснулась (вернее сказать √ возникла) одновременно с тем, как вышел из под станка совершенно замечательный номер. Так что имею право уточнить: не тварь я продажная!.. Принципиальный просто. Гармонию завсегда чую. Когда у людей (у Игоря) на душе хорошо (что другу долг наконец вернули), у них и работа клеится.
Во-первых (эх, и подмывает меня о главном! но все равно с мелочей начну), наконец-то не запороли рубрику "Пять книг недели". Правильных книжек набрали туда. Хоть, конечно, "Против Фуко" - сложно сказать, что прям на этой неделе лишь зародилась. Но - забавная книжица, прямо сказать, смешная. Я два дня ею зачитывался в метро, пока не подарил другану по революции Кирюхе.
"L-критика" тоже смешная книжка, учитывая главным образом ее тираж - триста штук. Если сорок участников Академии русской словесности поделить на триста, получим коэффициент плотности литпроцесса. К тому ж там в конце книжечки доносы на авторов приятно читать. Типа когда родился, зачем женился. Даже на дам срок давности зачем-то указан, хотя я знаю вполне солидные издания, которые при всей академичности своих справочных аппаратов этот нехороший факт от народа скрывают.
Мемуары Аракчеева - что там тебе твой Акунин!.. Занимательнейшее чтение. И как родину человек любил, и как березки, и как за народ страдал вечно... А сколько от Пушкина он натерпелся! Совсем не как нас с вами в школе учили.
"Грязь и слезы боли" Гастона Башляра - был такой полусумасшедший француз с натертостями от резинки. В детстве его папа с мамой часто ставили в угол, и вот однажды он там прочитал роман Никиты Михалкова "Обломов". Где, как известно, Олег Табаков - земля, Богатырев - огонь, а Елена Соловей - воздух. А три "о" в фамилии главного героя отражают идею превосходства русского полногласия над оккупационным неполногласием константинопольских древних греков. Которое (оккупационное) приводило к нежелательным палатализациям заднепереходного ряда.
Запутался с подзаголовком. Если чтоб источник цитаты виден был - длинно выходит, а если чтоб не виден - неприлично.
И вот что вспомнил. Однажды в затяжную Новогоднюю ночь, в состоянии переезда из одного места, где салат и вилки, в другое, - нетрезво мялся на остановке. Температура среды отрицательная, порывистая, ресницы, как у Джека Лондона, и борода тоже. И транспорт не хочет ехать. Я такой уже и не здесь, типа. И вдруг смотрю - на столбе что-то белеется.
Я ногами переступил, вгляделся... Бумажка. (А у меня ж, нужно заметить, романтизм сплошной на душе был.) На бумажке одно Слово:
ЛЕЧУ.
О! - я обрадовался. - Шабуров, что ли, летает? - (В этом смысле.) А потом присмотрелся - ниже мелкими буквами: "...уретриты, простатиты, прыщи на попе".
И дальше бухать пошел.
* * *
Ельцин на рыбалке - зверь!.. Еще более хорош он на письменном стуле. И этому неоспоримому в силу своей бесспорности факту моя любимая на сегодня газета (но, Игорь, ты ж понимаешь, что у пиарщиков чувства непрочные!.. И память как у девушки. А едим мы много) отводит положенное ему на первой полосе место.
Также про картографию очень хороша книга. Как известно, средневековые картографы рисовали Запад на востоке (где алтарь), остальной мир - на западе, а вокруг, чтобы было красиво, - водичку.
Иногда из водички высовываются, чтобы было совсем красиво, разные опасные звери. Горе тому таксисту, который захочет по этой карте довезти вас, скажем, с улицы Братиславской до родного до отвратительности Перово! (Тут зашифрована песня "Придет серенький волчок", поэтому "до-до" не нечаянно, а специально.)
Средневековые карты не предназначены для горизонтальных коммуникаций. Мир закольцованных монастырских, замковых и городских стен (что забавно: первые стены строились из камня, добытого при упразднении древнеримских дорог. Те пространство разворачивали, а эти такие - свернули) знал только один верный способ добраться куда тебе нужно...
Тут впору опять немножечко вспомнить культового Яцутко. В бытность свою в городе Санкт-Петербурге он практиковал такой способ пространственных перемещений. Берется некоторое количество литров водки и вводится перорально. В зависимости от дозы при выходе из инсайта обнаруживаешь себя: а) спящим где надо в койке; б) идущим в правильном направлении; в) лежащим без денег, паспорта и чувства глубокого удовлетворения лицом в сугробе. (В последнем случае следует немедленно отыскать возможность для повторения процедуры.)
А еще в молодости, когда Яцутка не умел пока правильно перемещаться, он изобрел такое идеалистическое (в смысле, не реализованное городскими властями) транспортное средство: Диванная Дорога. По заданному маршруту на манер трамвая движется приуготовленный к вдумчивому, неспешному сну Диван. Путник, захваченный врасплох ощущением глубоко мотивированной лени, просто падает на него и спит до самого дома.
А готический мир стенок, свернутых из кирпичных дорог (зацените гнусный намек на Уотерса и Элтон-Джона!), напоминает фишку Г.Г.Маркеса, когда люди поняли, что их память не вечна, и врыли посередине деревни Столб, на котором было написано "Бог есть". Вот достойный ответ этим нытикам Борхесу и Славе Курицыну с их вечными письменами!..
"...а я пальчик покажу!"
Это, если помните, дети так друг друга пугают - в ответ на угрозу рассказать маме. Английский психиатр Лэнг считает, что первая ложь является свидетельством затвердевания границ "Я" у ребенка. Если раньше все, что знал он, - знала и мать, то со своей первой ложью ребенок остается наедине. У него появляется нечто, не разделенное с остальным миром.
Не случайно в возрасте от двух до пяти дети любят попрактиковаться в совершенно бескорыстном и неутилитарном вранье. Что же отличает инфантильное мамонеотличимое существо от стойкого экзистенциала, уже знающего, что только тоненькая пленка самого себя отделяет его от небытия и смерти?
Пальчик.
Не случайно показывать его бывает довольно-таки опасно. Могут, например, дать в морду. Но Витя Топоров-питерский этого не понимает. Витя Топоров-умный понимает, а питерский - нет. И выставился. Раззвонил в "Экслибрисе" про нашу премию. А это опасно.
Особенно нежелательны шуточки с фамилиями кое-какими.
Но жители воздушных замков типа не понимают. Кажется им, что по воде ходят они. Ну-ну. Трусы вам тогда парусом.
В смысле, если Витя решил отколоться от Партии или просто чуточку поиграть с одеялом, то я типа напоминаю. У нас не показывают. Увидишь, когда будет поздно, - у себя в брюхе.
Ну главное, наконец же!..
Слава Богу, бессмысленные и мучительные базары за Русский Литературный Интернет закончились. Пришел правильный человек, который вменяемым языком, без обиженностей и истерий все поставил на одну полку.
В статье Марины Константиновой бросается в голову все. Сперва - кровь. Потом - фотография. Типа хотел человек улыбнуться, но тут его по-дружески иголкой в зад ткнули. Думается, в этом отражена непростая история доезда до читателей самого текста. Это когда месяц назад Марина ходила по стремной мокрой Москве и ныла: "Я там написала такую х-ню!.." А мы с Игорем говорили: да ты е-нись, Марина. Ты же этой х-ней Науку перевернула. А она не верила нам.
И раньше еще, когда на тусне славистов в Финляндии, поперечь чем зачитать свой, теперь уже доступный благодарным потомкам доклад, она, имея в виду какой-то пододеяльник с наглядно-агитационным рисунком, обещала, что будет "трясти бельем".
Мы с Игорем - такие по трупам!.. Как ломанем в первый ряд!
Думали ж, что своим.
Тогда, конечно, обаяние личности антинаучную роль сыграло. В смысле, что литературных кругов много, а Марина одна. И в смысл доклада мало кто въехал. А когда уже почитали не спеша, по складам, в Игоревой газете, - так и это самое стало всем!.. Хорошо, в смысле.
Вот, например, я для себя - что всосал? Литературный интернет - это ж, если честно, Леня Делицын. Пар экселенц, со всеми знаками плюс и минус. А Делицын интересен главным образом тем, что не является потомственным литературоцентристом. Идея, которую те вымучивают, позабыв про стыд и опасность после с наслажденьем заболеть (что литература есть аспект тотального производства), была Лене Делицыну имманентна.
Он на бабки хотел раскрутиться.
Потому что - так уж на текущем этапе устроен мир: где их нет, там любовь здесь больше не живет. Помнится, Фуко сказал, что "дискурс - это место, где Знание встречается с Властью". Доводке этого тезиса по сложняку посвящен знаменитый "Постмодерн-кондишн" Жана-Жака-Люка-Франсуа-Лиотара. А по понятке - Пелевин сказал глупым ртом одного своего персонажа: "Рай - это место, где бизнес встречает бабки".
Все литературные кризисы (журналов, отдельных жанров, "больших имен") вызваны всего лишь тем, что из системы совлита (включавшей в себя в качестве минус-приема "там" и "сям" издаты) был извлечен и отпущен на волю массовый, валовой читатель. Платить партийные взносы стало некому, и принцип "с бору по нитке - мертвому срам прикрыть" сразу перестал работать. Остались разрозненные целевые группы, которые, впрочем, прежде чем сделать целевыми, нужно еще суметь изнасиловать. У нас же нет традиций таргетовой рекламы. Типа, что баннер чернил на "Тенетах" стоит в тысячу раз больше, чем на в тысячу раз чаще посещаемой мною "Незнакомке-ру". Привыкшему мыслить масштабно рекламодателю с этой мыслью как-то неуютно жить... Ненадежно.
В статье у Марины этот тезис, который я уж допер до вас по-своему, по-морпеховски, назван изящно и даже для Димы Кузьмина съедобно: "принцип двойной иерархизации".
Ей-богу, этот Пьер Бурдью был отличнейшим человеком! Если (а я надеюсь, что он уже умер) в самом деле изобрел теорию, позволяющую говорить о литературе не в идиотских терминах мертворожденной и гноеточащей науки - литературоведения, а на понятийном языке наук, имеющих реальный предмет и практический опыт. (К числу которых экономика и социология имеют честь относиться, а история и культурология - нет.)
И опять же - к процитированному Мариной базару за профессионализм. Дима Кузьмин (хотел написать "гадина", да что-то вдруг расхотелось) говорит, что "серьезная литература" (читайте "большие яйца") никогда не была достоянием массового читателя.
Достоянием не была, а платежным бременем, надо уточнить, была. Гигантские тиражи серьезной литературы тоже из массового кармана оплачивались. Правда - в ряду несерьезной (которую написал не Дима). Но теперь, когда шмалять по площадям больше нечем, мы, как с армией, пришли к необходимости перехода от тотального призыва годных только мести плац дохляков - к профессиональным целевым группам.
В этом смысле и нужно понимать тупую цитату из меня, следующую в Марининой статье вслед за Димой. Если ты "профессионал", то всегда, при любых условиях, будешь социально значим. А следовательно - востребован.
Финиш. Еще своим забесплатно дань отдать надо.
Там хорошо
Ну, угадайте с миллиона раз - где.
Эх вы, чучела!.. Да в Обсервери ж!.. Главный сайт рулинета. Там - вы не поверите - Нескажу опять отмочил. Раньше он поэт самый лучший был (ну, после Славы Немирова, разумеется), а терь в качестве прозаика хорошего народился.
И критика ж. Если вы иногда ходите по РЖ-шной "ссылке дня" и если вчера тоже случайно по ней сходили, то наверняка вам было много радости, как детишкам. А если хотите, чтоб ее стало заодно уж и как зайке, волку, лошадке, мужичку, топору и елочке - читайте обзор, который Нескажу натворил по этому поводу.
А кто поленится или скажет "не понравелось мне" - тех я заранее ненавижу. И искренне желаю им мучительной смерти. Нечего таким землю собою марать.
Вот на этой бетховенской ноте почти закончим.
Под коду - только из Настоящей прозы снова.
Ленточки вздуло до неба. Корабли швартуются в профиль (а всегда швартовались анфас). Город ставни спускает и слепнет. На остров пришел Мистраль...
Он сгибает пальмы до пояса, заголяя плоды их оранжево. С тихих кактусов красные яблоки побросал. Теплых вод понагнал из Африки. Жара - совершенно барочная. Рябь воды не мешает увидеть (если ляжешь ничком и затихнешь) голубую узкую рыбу и медузу с лиловым цветком вместо сердца. Я купаюсь и рыбы купаются. И мистраль
А ночные рыбы в заливе кружева серебристые ткут. И молчат. И луна растет молчаливо, но стремительно. Вниз животом (а не буквой "эр", как у нас). Борода вот случилась на спиннинге. И блесна зацепилась, как будто... только - хренушки, это - ерш морской. Ядовитый и наглый от этого. Мечет иглы. Пальцы опухли бы, если б были. А ленточкам - по*уй. Их по пляжу раздует до неба африканский избыточный ветер.
Фемины надели шубы. Мужчины незлобно нахмурились (осуждают утайку тела, но глаз не отводят). Тонкокостная, узкобедрая маскулинность волнует особенно, когда дует мистраль загадочный.