Книжные новости в Русском Журнале

Нелегко быть профессиональным демократом в 2006 году. Отлученная от власти, партия рассматривается в периодике как хронический инвалид. Когда демократов не пинают, они с удовольствием делают это сами.

Питер Бейнарт. Решительный бой: Почему либералы - и только либералы - могут победить в войне с террором и снова сделать Америку великой. (HarperCollins, 288 pp.)
Рам Эмануэль и Брюс Рид. План: Большие идеи для Америки. (Public Affairs, 205 pp.)
Гэри Харт. Смелость наших убеждений: Манифест для демократов. (Times Books, 206 pp.)
Сенатор Эдвард М. Кеннеди. Америка: Возвращение на круги своя. (Viking, 210 pp.)

---

Нелегко быть профессиональным демократом в 2006 году. Отлученная от власти на протяжении шести лет и считающаяся в широких общественных кругах выпавшей из интеллектуального мейнстрима, эта партия рассматривается почти во всех избирательных округах и едва ли не во всей политической периодике как хронический инвалид, обреченный на дальнейшее одряхление, несмотря на то, что сегодня мало кто готов хоть в чем-то солидаризироваться с президентом Бушем. Когда никто не пинает демократов ногами, они с удовольствием делают это ! сами. Бывший помощник Клинтона Рам Эмануэль, ныне влиятельный конгрессмен-демократ от Иллинойса, и Брюс Рид, президент центристского Совета демократического руководства (Democratic Leadership Council), вынуждены занять оборонительную позицию в своем политическом манифесте, приуроченном к грядущим выборам; об этом красноречиво свидетельствует хотя бы то, что они цитируют в качестве камертона абсурдистскую, в духе пьес Беккета, реплику адмирала Джеймса Стокдейла, соратника Росса Перо, из вице-президентских дебатов 1992 года: "Кто я? Как я сюда попал?" Похоже, сегодняшние демократы еще менее способны дать ответы на эти жизненно важные вопросы, чем полностью дезориентированный адмирал.

После поражения Джона Керри в 2004 году все, кому не лень: эксперты, политики-демократы, консультанты, блоггеры из Netroots, а также откровенные шарлатаны - пытались заполнить образовавшийся вакуум, наперебой предлагая сомнительные снадобья для лечения партии. Сперва надежды возла! гались на религиозное средство: неадекватно отреагировав на то! лки о то м, что неудачное выступление демократов на выборах 2004 года было обусловлено отчасти дефицитом "моральных ценностей", партийные лидеры отыскали либерального евангелиста Джима Валлиса, чтобы позаимствовать у него ноухау: как продать публике свой обновленный, "религиозно окрашенный" имидж.

За этим последовало маркетинговое помрачение ума: Джордж Лакофф, лингвист из Беркли, автор книги "Не думай о слоне!" (Don't Think of an Elephant!), вызвался проконсультировать партийных лидеров на предмет того, как переплюнуть республиканцев в умении "упаковывать" плохо продающиеся пункты программы в виде собственных версий таких коварных, требующих аккуратного обращения инициатив, как "налог на смерть" и "консерватизм с человеческим лицом".

Затем было предложено еще несколько "патентованных средств" в форме призывов запретить опросы общественного мнения, отказаться от практики представления кандидатов ! в соответствии с рекомендациями консультантов, ориентирующихся на предельно упрощенные ожидания тестированных "фокус-групп"¹ (капитальная, но пока неосуществимая идея), и вернуться к обсуждению проблем, связанных с классовым расслоением общества² (пока это делалось лишь в уродливой форме дружных нападок на торговую политику корпорации Wal-Mart: редкий случай единодушия между Джо Либерманом и Недом Ламонтом).

Если не найдется ничего лучшего, останется только одно - вновь отползти на обанкротившиеся позиции 'клинтонизма', с участием или без участия Хиллари Клинтон, предполагаемого демократического лидера президентской гонки 2008 года. Что касается широко распространенных фантазий по поводу недавно избранного от штата Иллинойс Барака Обамы (Barack Obama), фаворита демократов, не готовых голосовать за Хиллари, то неизвестно, удастся ли убедить Обаму отбросить осторожность и принять участ! ие в президентских выборах, пока он еще "тепленький"! , вместо того чтобы ждать, пока он не "созреет". Или, может быть, он захочет набраться опыта и поработать в команде, которую возглавит отполированный Голливудом и, по мнению многих, усовершенствованный Эл Гор?

Но какими бы достоинствами ни обладали эти волшебные эликсиры, факт остается фактом: независимо от того, кто ее возглавит - Хиллари Клинтон или другой кандидат в президенты, - Демократическая партия до сих пор не может найти ответа на самые тревожные из стоящих перед ней вопросов: "Кто я? Как я здесь оказалась?" Гэри Харт пытается в своем предвыборном манифесте выработать ответ на тот же вопрос, хотя формулирует его несколько иначе:

"Что заставило Демократическую партию, являвшуюся партией большинства на протяжении большей части двадцатого века, - партию Франклина Делано Рузвельта, Гарри Трумэна, Джона Ф. Кеннеди и Линдона Джонсона, партию, которая успешно провела страну через две мировые войны и значительный отрезок холодной войны, партию ! Нового курса, великих фигур и интуитивных визионеров, партию гражданских прав и гендерного равенства, партию, спасшую страну от Великой депрессии, партию квалифицированных рабочих ("синих воротничков") и разоряющихся фермеров, партию, сумевшую предоставить широкий спектр возможностей для нескольких поколений иммигрантов, партию практически всех прогрессивных движений за последнее столетие, - совершить такую грубую ошибку? Как случилось, что имеющий столь славную историю политический институт так быстро и охотно ввязался в самую сомнительную военную авантюру со времен вторжения на Филиппины?"

Не занимая никакого партийного поста и не стремясь к этому, Харт резко, без обиняков указывает на присутствие среди демократов собственного "троянского слона", которого не спишешь на "происки республиканцев". И вашингтонские демократы вынуждены признать этот факт, ибо война и ее шоковые последствия не желают уходить в прошлое. Во время предвыборн! ых кампаний 2002-го и 2004 годов партия пыталась обойти пробле! му Ирака , либо переключая внимание на экономику, либо "замутняя" и "забалтывая" этот вопрос. Керри, как известно, сначала проголосовал за финансирование войны, а затем выступил против нее. Такая неопределенность сегодня не проходит; опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что тема Ирака сохраняет для американцев жгучую актуальность: эта война подрывает здоровое самоощущение нации (70 процентов населения склоняется к мысли, что страна пошла по неверному пути) и представляет собой угрозу не только для Джорджа У. Буша, но также и для конгресса (рейтинг доверия которого еще ниже, чем президентский). Поскольку поставленный Хартом вопрос остается нерешенным, он продолжает нависать над партией, особенно когда дело доходит до определения предвыборной стратегии и составления списков кандидатов в преддверии 2008 года. Едва ли аргументы демократов относительно национальной безопасности и внешней политики (да и по другим вопросам) прозвучат связно и убедительно, п! ока они не сведут счеты со своим пособничеством Бушу в развязывании войны.

Вряд ли можно отыскать более яркий пример подобных затруднений, чем книга Питера Бейнарта "Решительный бой". Надо отдать автору должное: Бейнарт пытается ответить на вопрос Харта. Будучи редактором журнала The New Republic (с тех пор он оставил этот пост, чтобы стать колумнистом в том же издании), Бейнарт проявил себя перед вторжением как один из самых воинственных и задиристых ястребов среди либералов. Впоследствии он, как и многие (почти все) представители его лагеря, пересмотрел свои взгляды. "Я поддерживал войну, так как полагал, что не было другого способа помешать Саддаму Хусейну завладеть атомной бомбой, - пишет он в предисловии к книге. - Я верил, что свержение диктатора позволит создать в Ираке достойный, плюралистический режим, который проторит демократический третий путь на Ближнем Востоке, пролегающий между Сциллой секулярной автократии и Харибдой теократии, - ! ибо только этот третий путь знаменует собой надежду на лучшее ! будущее для местного населения и безопасность для американцев".

Поскольку Белый дом под управлением Буша никогда не питал подобных надежд (в своей программной речи, произнесенной за месяц до вторжения, Дональд Рамсфелд подтвердил, что администрация не имела намерения инициировать процесс демократического государственного строительства в Ираке),³ эта производимая задним числом рационализация в целях частичного оправдания своей прежней позиции (также весьма распространенная и среди неоконсерваторов) есть не что иное, как соблазнительная, но, в общем-то, бессмысленная и бесполезная лазейка для сплоховавших кабинетных экспертов. Как бы то ни было, теперь Бейнарт признает, что был не прав "как теоретически, так и фактически": "Из допущенных мною 'проколов' наиболее серьезными представляются мне сегодня не фактические, а теоретические ошибки. Я слишком быстро отказался от идеи сдерживания и слишком легко позволил себя убедить! , что время играет на стороне Саддама".

Откровенное признание своих ошибок можно только приветствовать, тем более что такое редко услышишь от бывших застрельщиков войны в Ираке. Сделав над собой это усилие, Бейнарт, как и вся Демократическая партия, хочет двигаться дальше. На это не так легко, как ему хотелось бы. Как и многие другие авторы подобных книг, выпускаемых с прицелом на предстоящие выборы, Бейнарт "позиционирует" свой "Решительный бой" как программный документ, о чем свидетельствует, кроме всего прочего, и подзаголовок книги: "Почему либералы - и только либералы - могут победить в войне с террором и снова сделать Америку великой". Но для работы, претендующей на выработку стратегии на будущее, эта книга Бейнарта выглядит слишком зависящей от прошлого, если не увязнувшей в нем. "Решительный бой" представляет собой по большей части педантичный и довольно ученический пересказ истории холодной войны. ("Термин 'то! талитаризм' впервые возник в фашистской Италии...") Продр! авшись с квозь эру Трумэна и миновав следующий поворотный пункт - последствия войны во Вьетнаме, Бейнарт выруливает на идеальную "матрицу" внешнеполитической позиции либералов: они должны проявлять, с одной стороны, решительность в борьбе с реальными угрозами безопасности страны, а с другой - осмотрительность, осознавая уязвимость Америки и необходимость многосторонних международных альянсов.

Однако аргументация Бейнарта звучит не слишком убедительно, поскольку в ней, по сути дела, пропущен недавний эпизод - капитуляция таких либералов, как он сам, перед иракской авантюрой Буша; а ведь именно она требует осмысления в первую очередь. Эта капитуляция была далеко не всеобщей: большинство демократов в конгрессе проголосовало против войны, и так же поступили более двадцати демократов в сенате. Но среди тех, кто рьяно поддержал инициативу Буша, были широко известные партийные "знаменосцы" (Джон Эдвардс и Джим Керри) и такие лидеры законодательного собрания, как ны! не покинувший политическую арену Том Дэшл и Дик Гепхардт. Для них и, как мы видим, для Бейнарта и многих других, придерживающихся сходных взглядов, этот "первородный грех" оказался твердым орешком: как выяснилось, его не так легко искупить.

"Есть горькая ирония в том, что главная мысль, выраженная в этой книге, игнорировалась мною именно тогда, когда она была особенно необходима", - пишет Бейнарт. Эта главная, по его мнению, мысль состоит в том, что "моральность американской силы основывается на самоограничении в ее применении". Но, возможно, еще более горькая ирония заключается в том, что признание вины, с которого начинается "Решительный бой", оказывается на поверку неполным: оно смазывается в результате настойчивого стремления Бейнарта дать ложную - но удобную для него - интерпретацию некоторых исторических эпизодов, предшествовавших американскому вторжению в Ирак. Он и сейчас позволяет себе быть "неправым фактическ! и". Возвращаясь к сомнительным доводам, которые он так ле! гко и не принужденно "проглотил" перед войной, Бейнарт пишет:

"Нельзя быть уверенным в том, что произошло бы, если бы инспекции продолжались весной и летом 2003 года. Но скорее всего инспекторы прониклись бы еще большей уверенностью в том, у Саддама нет ядерной программы, а затем, на определенном этапе, иракский диктатор выдворил бы их из страны. Иными словами, рано или поздно Соединенные Штаты столкнулись бы с необходимостью выработать новую стратегию сдерживания". Усилия по выработке такой новой стратегии, добавляет Бейнарт, "конечно, почти наверняка провалились бы".

Разумеется, можно согласиться с автором: мы не знаем, что произошло бы, если бы инспекции продолжались. Однако "скорее всего" общий сценарий был бы совершенно не таким, каким изображает его Бейнарт. Когда Ганс Бликс, руководитель группы экспертов ООН по инспекции систем вооружения Ирака, выступил на открытом заседании Совета безопасности ООН со своим отчетом 7 ! марта 2003 года - за двенадцать дней до начала американского вторжения, - он высказался на этот счет вполне однозначно. "До сих пор не найдено никаких доказательств запрещенной деятельности правительства Ирака в сфере вооружений. Иракский режим отказался от условий, при помощи которых он пытался ранее ограничить полномочия комиссии инспекторов ООН". Для того чтобы завершить работу, сказал Бликс, "потребуются не годы, но и не недели, а месяцы. Ни правительства стран - членов ООН, ни сами инспекторы не считают, что работа комиссии должна длиться вечно. Однако следует помнить, что в соответствии с принятой резолюцией инспектирование будет продолжаться и после завершения работы комиссии по разоружению - при помощи мониторинговой системы, которая остается на своем месте: она зафиксирует малейшие признаки возобновления работы по запрещенным программам и даст сигнал тревоги".⁴

Иначе говоря, после обозримого периода вр! емени (исчисляющегося месяцами, а не годами) инспекции установ! или бы п равду: Саддам блефовал, и его запасы ОМП были почти полностью уничтожены в 1991 году. Политика сдерживания, пользовавшаяся широкой международной поддержкой (чего нельзя сказать о намечавшемся американском вторжении), работала. Если бы Саддам осуществил намерение, которое приписывает ему Бейнарт, и "выдворил" бы инспекторов из страны до завершения их работы, это было бы вопиющим нарушением требований резолюций ООН относительно инспектирования и мониторинга. Это был бы бесспорный casus belli: действуя таким образом, Саддам дал бы Соединенным Штатам и их союзникам безупречный, с точки зрения международного права, повод для применения военной силы. (И эта война, имевшая все шансы завоевать такую же широкую мировую поддержку, как и проведение инспекций, не превратилась бы в наблюдаемую сегодня катастрофу, вызванную поспешными и непродуманными действиями Буша и его администрации).

Но и это не самый вероятный ход событий. Самым вероятным сценарием была бы, согл! асно мнению того же Бликса, сформулированному в 2005 году, "не война, а скорее затяжное сдерживание Ирака, обеспечиваемое продолжающимся международным инспектированием военных возможностей Саддама. Такая деятельность потребовала бы относительно скромных затрат порядка 80 миллионов долларов в год и персонала в количестве 200-300 служащих ООН. При этом Саддам оставался бы диктатором - наподобие Кастро или Каддафи".⁵ То, что этому сценарию не суждено было воплотиться в жизнь, целиком лежит на совести Белого дома: администрация Буша предприняла все от нее зависящее, чтобы подтасовать данные разведки с целью оправдания своего намерения напасть на Саддама; достижению этой цели содействовало (хотя и в меньшей степени) также и то, что воинственные подстрекатели типа Бейнарта обеспечивали безрассудные планы Буша политическим и интеллектуальным прикрытием.

В тех разделах книги, где описывается военная лихорадка, которой он и ! ему подобные помогли заразить наше общество, Бейнарт так и не ! решается сформулировать суть дела на простом языке фактов; это сделал за него Эдвард Кеннеди в своей книге, которую также можно считать программным предвыборным документом демократов: "Если бы Америка позволила инспекциям ООН продолжить свою работу, войны можно было бы избежать. Мы не получили от администрации убедительных объяснений, почему было принято решение отозвать инспекторов и развязать войну". Признание Бейнарта в том, что он был не прав "как теоретически, так и фактически", заслуживает уважения, но его объяснения представляются в лучшем случае неполными и не вполне искренними: "Логика наихудшего из возможных сценариев послужила тем фильтром, который помешал сторонникам войны вроде меня оценить ситуацию более объективно, в свете реальных фактов, в которых, по правде говоря, не было тогда недостатка".

Стоя на этой шаткой платформе, Бейнарт предлагает себя в качестве проводника в будущее. Приняв за отправной пункт конференцию 1947 года в Wi! llard Hotel, на которой организация "Американцы за демократические действия" исключила из своих рядов Генри Уоллеса и коммунистических попутчиков, Бейнарт формулирует "эталонные" принципы внешней политики демократов в русле традиции антитоталитарного либерализма времен холодной войны. Демократы должны вновь облачиться в тогу бескомпромиссных жрецов "политики сдерживания" времен Трумэна, Маршалла и Кеннана. Они должны возродить традицию жестоковыйного либерального реализма в духе Артура Шлезингера-младшего и Рейнхольда Нибура, предусматривающего борьбу с терроризмом джихадистского толка не путем характерных для Буша необдуманных ковбойских наскоков, а посредством мудрого самоограничения: "Согласно либеральному видению, национальное величие нельзя унаследовать или просто продекларировать; его можно только заработать". В отличие от той войны с террором, которую ведет Буш, эта политика будет сохранять верность идее прав человека. О! на будет завоевывать сердца и умы при помощи нового Плана Марш! алла. Од ин из главных ее приоритетов - налаживание тесного сотрудничества как с союзниками, так и с международными организациями наподобие комиссии Бликса.

Многие из этих советов нельзя не признать разумными: они подхватывают эстафету внешней политики периода второго срока Клинтона, наиболее ярко проявившейся в действиях США на Балканах. Но среди рекомендаций Бейнарта есть и основанные на сомнительных, если не откровенно неадекватных ввиду их упрощенности, аналогиях: разве децентрализованный исламистский терроризм, зиждущийся на религиозном фундаментализме, может быть отождествлен с секулярным тоталитаризмом, будь то диктатура Сталина или Саддама Хусейна? И можно ли выработать адекватные и эффективные способы борьбы с ним, руководствуясь столь шаткими и схематичными сопоставлениями? ⁶ В некоторых своих пунктах программа Бейнарта просто выдает желаемое за действительное. Если бы Трумэн и Маршалл восстали из мертвых, они не "продали&quo! t; бы свой план нынешней Америке, стране, пораженной "иракским синдромом" и склоняющейся в связи с этим к изоляционизму и ксенофобии; следует подчеркнуть, что подобные настроения распространены сегодня не только среди демократов (на что сетует Бейнарт), но и в республиканском лагере, причем даже в более радикальной и агрессивной форме.⁷ То "новое издание" Плана Маршалла, которым мы теоретически одарили Ирак - 22 миллиарда долларов, растранжиренные на подкупы и коррупцию, - послужат предостережением для Конгресса, который будет, по крайней мере в ближайшие годы, крайне осторожен в предоставлении помощи иностранным государствам.

Кроме того, большинство "предписаний" Бейнарта давно уже превратилось среди демократов в расхожую монету: с точки зрения риторики "Решительный бой" напоминает комиксы Руби Голдберга, герои которого используют хитрые изобретения для проникновения в комнату через открыту! ю дверь. Эмануэль и Рид, например, призывают к выработке "! ;эффекти вной прогрессивной стратегии", в которой "все инструменты американской мощи были бы задействованы для того, чтобы сделать Америку островом безопасности в неустойчивом мире"; для этого в ней должна быть предусмотрена необходимость "объединить усилия с нашими союзниками в общей борьбе против условий, порождающих терроризм". Эмануэль и Рид отдают должное "Решительному бою" и используют точно такие же, как и Бейнарт, аргументы в пользу "прогрессивного интернационализма", к тому же неотличимые от идей, высказанных ранее Уиллом Маршаллом из Института прогрессивной политики (Progressive Policy Institute).⁸ В самом деле, позиция Бейнарта, призывающего к агрессивному преследованию террористов с опорой на 'мультилатерализм' при сохранении верности демократическим идеалам, частенько напоминает позицию Керри, которой тот, хотя и не вполне последовательно, пытался придерживаться во время предвыборной кампа! нии 2004 года. Эмануэль и Рид выглядят в своем "Плане" безнадежно отставшими от жизни, когда требуют дополнительно призвать в армию 100 000 человек, чтобы усилить спецвойска и военный флот. (К сожалению, они не уточняют, когда нужно это сделать - до или после того, как американские войска будут выведены из Ирака).

Что подрывает доверие даже к разумным политическим предписаниям Бейнарта, так это общий дух книги - дух, имеющий слишком много общего с теми умонастроениями, которые заставили Бейнарта и ему подобных самонадеянно поддержать войну в Ираке в 2002-м - начале 2003-го, не задавая лишних вопросов и не сомневаясь в собственной правоте. Сколько бы претензий он ни предъявлял администрации Буша, Бейнарт все еще силится доказать, что те, кто не поддался тогда на уговоры, тоже были по-своему не правы - и даже более не правы и легкомысленны, чем он сам. Такая позиция приводит к тому, что его голос начинает звучать как эхо Белого дома периода правления Буша, осо! бенно когда он садится на своего конька и смешивает серьезных ! противни ков вторжения в Ирак с безмозглой толпой карикатурных "борцов за мир", 'писников' (peaceniks), не понимающих, какую угрозу представляет для безопасности Соединенных Штатов исламский радикализм; эти люди возражали против нападения на Афганистан, и теперь им нельзя доверить защиту Америки, потому что их ненависть к Бушу сильнее, чем забота о собственной стране. В этой связи Бейнарт не скупится на мрачные предупреждения: по его мнению, эта публика может перехватить инициативу и стать руководящей силой в Демократической партии, что приведет к поистине катастрофическим последствиям.

"Для многих, слишком многих нынешних либералов, - пишет Бейнарт, - война с террором, которую ведет Джордж У. Буш, является единственной, какую они могут себе представить. <...> Если нынешние либералы не могут мобилизовать столько же сил для борьбы с движением, которое призывает обливать серной кислотой женщин, не носящих хиджабы, сколько они мобилизовали для завоевания больш! инства в сенате в 2006 году, значит, они слишком далеко отошли от лучших традиций либерализма. Людям, которые считают, что свободе Америки угрожает только Джордж У. Буш, я посоветовал бы задуматься, что случится, если на нашу страну будет совершено нападение с применением ядерного или биологического оружия. Независимо от того, кто будет в это время президентом Америки, республиканец или демократ, реакция будет такой, что Джон Эшкрофт покажется на этом фоне лидером ACLU (ACLU (American Civil Liberties Union) - Американский союз гражданских свобод).

"Для многих либералов"? Насколько многих? Столь преувеличенные, граничащие с истерией утверждения сплошь и рядом встречаются у политологов-либералов, поддержавших войну в Ираке и теперь сожалеющих об этом. Этот импульс усилился и выплеснулся наружу после победы Неда Ламонта над Джо Либерманом на демократических сенаторских праймериз в Коннектикуте. Так, например, пишущий в онлайновом журнале Slate Джейкоб Ве! йсберг утверждает, что победа Ламонта "является предзнаме! нованием грядущей катастрофы демократов", потому что она заставит Демократическую партию "заново разыграть подновленную версию драмы времен войны во Вьетнаме, в ходе которой демократы проиграли пять из шести президентских выборов между 1968 годом и концом холодной войны". Признавая (в удивительной фразе, представляющей собой "оговорку по Фрейду"), что "оппоненты Либермана не совсем не правы относительно войны", Вейсберг сокрушается по поводу того, что слишком многие из этих оппонентов "как представляется, не относятся серьезно к глобальной битве против исламистского фанатизма".⁹

"Как представляется" Вейсберга - столь же эластичная формулировка, как и "многие либералы" Бейнарта. Представляется кому? И на каком основании? Как правило, подобные выводы делаются на основании блогов, особенно тех (этот материал широко используется в книге Бейнарта), которые группировались вокруг са! йта MoveOn Peace (преобразованного затем в moveon.org); Бейнарт обильно, с нескрываемым мрачным удовлетворением цитирует самые наивные высказывания пацифистов, расплодившиеся после 11 сентября. Такие блоггеры, конечно, представляют определенную прослойку внутри Демократической партии (если верить в безусловность двухпартийного деления). Но не существует данных, которые подтверждали бы опасения либеральных ястребов относительно того, что 'писники', склонные минимизировать угрозу исламского фанатизма, представлены где-либо в Америке, включая Демократическую партию, в больших количествах. Если это и "движение", то у него нет своего кандидата ни в пределах какого-либо штата, ни тем более в масштабах всей страны (включая Ламонта, который выступает против войны в Ираке, но не против рекомендуемого Бейнартом решительного боя с исламскими террористами). На сегодняшний день самый популярный лидер этих кругов - Майкл Мур, чьи дурашливо-сатирические левацкие эскапады (истори! я которых прослеживается в книге "Решительный бой") ! восходят к далекому 1986 году. Выполняя роль богемного наследника Генри Уоллеса и его политических попутчиков, а также радикалов "Новой левой", закоперщиков "революции Макговерна" и его президентской кампании, Майкл Мур, грубоватый кинорежиссер, предстает в изображении Бейнарта образчиком безмозглых леваков, стремящихся своротить Демократическую партию с пути истинного.

Но он тоже представляет собой скорее соломенное чучело, чем реальную политическую фигуру. Трудно поверить, что Мур, киношник, чей конек - гипербола и провокация, мог бы организовать движение, способное своротить с пути не только Демократическую партию, но даже Голливуд. Фильм "Фаренгейт 9/11", который посмотрела лишь треть аудитории главных хитов 2004 года "Шрек-2" и "Страсти Христовы", не мог повлиять на результаты выборов; чего он добился, так это активизации либеральной кинодокументалистики, которая не имела кассового успеха (скромным исключением из этого пра! вила была "Неудобная правда" Гора). Сколько бы рефлексирующих пацифистов не входило в аудиторию Мура и соответствующих блогов, сколько бы левых интеллектуалов не собиралось на манифестациях, устраиваемых Синди Шихан, - количество американцев, выступавших против разгрома "Аль-Каиды" и Талибана после 9/11, было относительно ничтожным; а позиции Буша, в том числе и относительно войны в Афганистане, сочувствовало около 90 процентов населения.

Трагедия состояла в том, что, когда Буш злоупотребил доверием страны и воспользовался единением нации для преследования собственных целей, в рядах демократов оказалось слишком много людей (как среди членов конгресса, так и среди рядовых граждан), проявивших беспринципность в тот самый момент, когда, как признает тот же Бейнарт, бескомпромиссная оппозиция "была особенно необходима". Эта оппозиция могла бы сплотиться под знаменем тех же принципов, которые изложены в книге "Решительный бой", вмест! о того чтобы склониться перед милитаристской пропагандой Буша,! приведш ей к войне, которая принесла больше вреда борьбе с террором, чем все пацифистские блоги, вместе взятые. Было бы намного лучше для страны, если бы либеральные ястребы ясно сформулировали эти принципы уже тогда, а не задним числом. Неспособность это сделать была системным интеллектуальным провалом, что признается теперь (хотя и не вполне) самим Бейнартом. Что ж, лучше поздно, чем никогда: ведь ничто не мешает демократам подписаться под credo, начертанным в книге "Решительный бой". Действительно, кто из демократических лидеров - от Говарда Дина до Хиллари Клинтон - не присягнет на катехизисе национальной безопасности типа бейнартовского? Единственные реальные споры, которые ведутся сегодня среди демократов, - это споры о сроках неизбежного вывода американских войск из Ирака, а не о прекращении войны с исламскими террористами. Что же касается возможностей левых активистов, которые так пугают Бейнарта, то они не сумели убедить почти никого из демократических кандидатов,! участвовавших этой осенью в напряженной предвыборной борьбе, поддержать план немедленного вывода войск из Ирака.¹⁰

Даже Гэри Харт, который был организатором злополучной президентской кампании Макговерна (играющей столь важную роль "отрицательного примера" в книге "Решительный бой"), исповедует примерно те же внешнеполитические взгляды, что и Бейнарт. Харт пишет:

"Теперь требование, чтобы Демократическая партия основывала свою внешнюю политику на трумэновских принципах международного сотрудничества, является для нее императивом. Достаточно сказать, что без этого невозможна победа над джихадистским террором. Радикальный исламский фундаментализм получил распространение не только на Ближнем Востоке, но и в Европе. <...> Соединенные Штаты не смогут защитить себя от международного джихада без поддержания тесной интеграции с западными разведывательными агентствами, секретными службами и специальным! и подразделениями".

Единственное реальное отличие х! артовски х "предписаний" от бейнартовских состоит в том, что Харта не мучает бессонница из-за того, что Демократическая партия может быть захвачена инсургентами, и он не проводит размашистых аналогий между распаленными ненавистью к Бушу блоггерами и куда более буйными, многочисленными и радикальными бригадами "Новых левых" 1960-х годов.

Гиперозабоченность Бейнарта угрозой "левого переворота" в Демократической партии есть не что иное, как пережиток тех умонастроений, которые привели его к ошибкам, за которые он просит прощения в своей книге. Как и прежде, логика наихудшего из возможных сценариев служит тем фильтром, который мешает ему оценить ситуацию объективно, в свете реальных фактов.

Затронув вопрос о либеральных активистах, кучкующихся со своими блогами на сайте dailykos.com, Бейнарт выражает глубокую озабоченность тем, что "их идеализм и их гнев направлены почти исключительно против правых". Но Daily Kos специализируется на бор! ьбе с правыми, это его конек; и нельзя забывать, что подобные блоги предоставляют возможность "выпустить пар" всем недовольным чрезмерной (как им кажется) мягкостью политической позиции демократов. Тот факт, что большинство "отвязанных" либеральных блоггеров ненавидят Буша сильнее, чем бен Ладена, а их консервативные оппоненты испытывают большую неприязнь к Нэнси Пелоси, чем к Заркауи, не имеет ничего общего с раскладом общественных сил: это скорее психологическая, чем политическая проблема.

Когда Бейнарт покидает в своей книге сферу внешней политики, чтобы заняться актуальными внутренними проблемами, на память приходит незамысловатая мысль о том, что нельзя заново изобрести колесо. Все демократы - от таких старых либеральных львов, как Кеннеди и Харт, до центристов из Совета демократического руководства типа Эмануэля и Рида - придерживаются, с некоторыми вариациями, тех же принципов, что и Бейнарт, будь то "Семь вызовов", сформули! рованные Кеннеди (нашедшим золотую середину между "восемь! ю профил ями" своего брата и "шестью кризисами" Никсона), или пять больших идей, для охвата которых "достаточно пальцев на одной руке" ("План" Эмануэля и Рида). Если не считать некоторых несущественных различий, демократы проявляют поразительное единодушие: все выступают за универсальную систему здравоохранения, за сбережение энергии, единую систему обслуживания населения по модели Корпусов мира / Корпусов Америки (Peace Corps / America Corps), уменьшение разницы в доходах, восстановление конституционной защиты гражданских прав и так далее. Этот возобновленный консенсус в отношении принципов демократического правления находится в полном согласии с известной статьей Майкла Томаски (Michael Tomasky), выступившего за то, чтобы демократы перенесли центр внимания на основополагающий принцип "общественного блага", отказавшись от практики разрозненных конкретных посулов, призванных угодить всем имеющимся группам населения.¹¹

Трудно себе представить, что широкая публика сконцентрирует внимание на частных социальных проблемах, пока правительство не выпутается из войны со слабыми надеждами на благоприятное завершение и без внятной стратегии выхода из создавшегося положения. Как и Бейнарт, большинство вашингтонских демократов, поддержавших иракскую авантюру "на входе", избегают разговоров "о выходе": они всегда готовы порассуждать о затяжной глобальной войне против террора, но всячески увиливают от обсуждения вопроса о том, как закончить войну в Ираке. Чего партии явно недостает, так это не идей и мудрых советов, но - лидеров. Те демократические политики, которые могли бы повести за собой партию, не собираются этого делать до 7 ноября - до тех пор, пока избиратели не подскажут партийным лидерам, что они должны думать.

Примечания: