Участники проекта "Год японской кошки" alise84, dhyul, iris_flower0802,
marinagra, volha_l, archigenova, ekolovrat предлагают вашему вниманию
декабрьский   выпуск.
ЯПОНСКИЙ КОТОКАЛЕНДАРЬ 2014 можно посмотреть здесь.

Декабрь - поистине волшебный месяц. Мы радуемся сказочной белизне первого снега и ждем зимних праздников. Вы замечаете орнаменты в виде снежинок на  декабрьской страничке японского котокалендаря? Мы приглашаем вас полюбоваться снегопадом и подобрать себе карнавальный костюм. Разумеется, кошачий)


Окуяма Гихаширо. Первый снег. 1949 г.



У вас  уже выпал  снег? Если да, то самое время совершить обряд юкими-саке (yukimi-zake) - выпить чашечку саке ( чая или кофе), любуясь снегопадом. Японцы считают, что это главное удовольствием зимнего сезона, так же как любование цветущей сакурой весной или красными листьями момидзи осенью. Вечерами, когда идет снег и большие пушистые хлопья мягко падают за окном, можно открыть бутылочку саке, наполнить чашку и пить в одиночестве рисовое вино, любуясь падающими снежинками и думая о бренности жизни.


Утагава Кунисада. Женщины на фоне зимнего пейзажа. 1855 г.

Снег в Японии выпадает не везде и лежит совсем не так долго, как  в России. Но если вы приедете в город Кога, изображения снежинок будут окружать вас везде. Почему? Ведь Кога не является снежным регионом и находится практически в центре равнины Канто. Дело в том, что в период Эдо снега здесь выпадало гораздо больше, чем сейчас. А в годы Тэмпо (1830-1844) климат здесь был холодным настолько, что позволял проводить наблюдения за снежинками.
Четвертый представитель династии правителей Кога-бан в Симоса-но куни по имени Дои Тосицура однажды приобрел голландский микроскоп и начал проводить такие наблюдения. Он систематизировал полученные данные и в 1833 г. издал первое в Японии естественнонаучное исследование о снеге «Сэкка дзусэцу» - «Атлас снежинок». Стоит отметить, что оптимальная температура для подобных наблюдений минус 10-15 градусов, потому как при более высокой температуре снежинки начинают слипаться и образовывать снежные хлопья, так что можно представить, какие усилия потребовались Тосицура для составления данного атласа.


Тойохара Чиканобу. Река Сумида. Вторая  половина 19 в.

С тех пор Дои Тосицура получил в истории прозвище «Князь снега». В 1840 г. вышло «Продолжение Атласа снежинок» - «Сёку Сэкка дзусэцу». В первой части зарисовано 98 снежинок, во второй - 97.
В продажу атлас не попал, потому что Дои отпечатал его в домашних условиях в малом количестве. Однако скоро эта работа стала известна всей Японии. В 1836 г. Судзуки Бокуси перерисовал снежинки Дои и поместил их в своей книге «Рассказы о снеге Хокуэцу» (鈴木 牧之 «北越雪譜», Хокуэцу сэппу), которая рассказывала о жизни в снежной стране горных регионов побережья Японского моря. Именно благодаря этой книге зарисовки Дои широко распространились среди японцев и получили название «узоры управляющего» (оои-моё).
Японцы чаще всего изображают снежинку как шестилучевую структуру. Это мы  можем нарисовать снежинку с 4, 5, 7, 8, 9 и так далее лучами, в Японии их всегда изображали в соответствии с природными законами, то есть с 3, 6 и 12 лучами.


Кавасе Хасуи. Первая пол. 20 в.

Для японцев снег ассоциируется с холодом, так же, как и лед. При этом ощущения скорее негативные, чем радостные. Если у нас снег зимой – это дело обычное, то в Японии во многих регионах снега не бывает вообще, поэтому когда он идет, это значит, что очень холодно. Там, где снег выпадает регулярно, он обычно мокрый и липкий, отчего становится зябко до невозможности, хотя температура воздуха не столь уж и низкая. Лишь высоко в горах и на Хоккайдо зима такая, к какой мы привыкли. Многометровые сугробы засыпают дома по самую крышу, так что приходится заходить со второго этажа или даже с мансарды.


Утагава Хиросигэ. Ночной снег. Из серии "53 станции Токайдо". 1833-34 гг.

У японцев сформировалось двоякое отношение к снежинке как мотиву орнамента. С одной стороны, она напоминает о невыносимом холоде, с другой – это все же удивительно красивое создание, хрупкое, мимолетное, изящное, как бабочка или цветок. Так что в итоге сферы употребления этого мотива разделились.
В стране Восходящего Солнца очень серьезно относятся к смене сезонов. Все предметы быта, еда, одежда, цвет и орнаменты подчиняются многочисленным правилам. Цвет, узор, техника создания утвари – керамики, лаковых изделий, предметов для чайной церемонии – обязательно будут отражать сезон. А вот с одеждой все немного по-другому: орнаменты костюма всегда предваряют сезон. Цветы сакуры появляются на кимоно за неделю до ее цветения и пропадают, как только она зацветает. Новогодние символы также подходят для кануна нового года, но тут же исчезают после его наступления.


Утагава Хиросигэ. Ясная погода после снегопада. 1834 г.

Зимой и так холодно, зачем еще и в орнаменте одежды напоминать об этом неприятном времени года? Пусть вокруг будет снег, но укутать свое тело хочется во что-то теплое. Поэтому на одежде в этот период чаще появляются цвета, символы и узоры, которые не ассоциируются с холодом.
Тем не менее, японцы наслаждались созерцанием белизны снега. Поэтому  в зимний период мотивы со снегом неизбежно появлялись в одежде. Так как до девятнадцатого века люди не могли рассмотреть снежинки близко, снег воспринимался и, соответственно, изображался, как скопления белой массы на предметах или в виде небольших снежных хлопьев. Хлопья снега в Японии получили поэтичное название ботан-юки (пионовый снег).



Наиболее распространенным мотивом снежного орнамента был юкимоти (под снегом). Обычно так изображали деревья - иву, бамбук и так далее. В этом случае основным мотивом являлось изображение дерева, а снег становился дополнительным и его холодность смягчалась. Есть японская пословица - "Ива не ломается под снегом", в ней воспевается сила, стойкость и приспосабливаемость человека к внешним условиям. Поэтому мотив ивы под снегом часто встречался в мужской одежде.



Сезон узоров со снежинками – зима и лето. Когда наступает душная жара, любое напоминание о прохладе спасительно. В этот период приятные ощущения дарят образы снега, прохладного водного потока, свежего ветра. К тому же мотив  снежинки прекрасно подходит летнему сезону своим изяществом, утонченностью и легкостью.



На основе атласа Дои были созданы многочисленные фамильные гербы камон. Поэтому каждая снежинка получила собственное название.
Названий снежинок у японцев даже на порядок больше, чем у эскимосов!



(слева направо, сверху вниз)
2. Юкива – снежный контур. 3. Ямабуки-юки – снежинка в форме цветка ямабуки. 4. Харукадзэ-юки – весенний снег. 7. Комори-юки – снежинка в виде летучих мышей. 8. Кокумоти-юки – черная снежинка на белом фоне. 11. Санъя-юки – снег горной долины. 12. Ханагата-юки – снежинка в форме цветка. 15. Яма-юки – снежинка с зубцами. 19. Я-юки – снежинка из стрел. 20. Цурара-юки – ледяной кристалл. Кроме этого, как видно на рисунке, существовали многочисленные комбинации снежинок с другими мотивами.



Утагава Кунимару. Снежная поэма. 19 век

Цветы - весной.
Кукушка - летом.
Осенью - луна.
Холодный чистый снег - зимой.

И все-таки зимой нас радуют  и снег, и цветы. Зима в Японии - время любования цветущей сливой. Умэ - ранняя слива - цветет в Японии с конца декабря по конец марта. Деревья покрываются бутонами после первого снега, но еще до падения на землю настоящего зимнего покрова. Цветы умэ - хрупкие, изысканные по форме, с тонким ароматом - удивительно нежны и беззащитны на фоне зимнего пейзажа.

Соперничая с белизною снега,
Упавшего с небесной высоты,
У дома моего
Везде на сливах зимних
Цветут сегодня белые цветы!


Утагава Кунитеру. Из серии "Снег, луна и цветы". 1847 г.

Снежные хокку великого Басё

Скучные дожди,
Сосны разогнали вас.
Первый снег в лесу.

Снег согнул бамбук,
Словно мир вокруг него
Перевернулся.

Парят снежинки
Густою пеленою.
Зимний орнамент.



Тойохара Чиканобу. Первый снег. 1902 г.

Уродливый ворон -
И он прекрасен на первом снегу
В зимнее утро!

Свежий снег с утра.
Лишь стрелки лука в саду
Приковали взор.


Хелен Хайд. Снежный день. 1901 г.

Вновь выпил вина,
А все никак не усну,
Такой снегопад.

А ну скорее, друзья!
Пойдём по первому снегу бродить,
Пока не свалимся с ног.

Первый снег под утро.
Он едва-едва прикрыл
Листики нарцисса.



Охара Косон. 1927 г.

Новогодние
Ели. Как короткий сон,
Тридцать лет прошло.

Добавлю в свой рис
Горсть душистой сон-травы
В ночь на Новый год.

Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.




В глубокой древности страна Аидзу не знала ни снега, ни зимнего холода. Круглый год там было тепло.
Однажды пришел туда с севера какой-то бродячий монах. В одной руке у него был посох, а в другой – широкий зонт. Устал он и решил отдохнуть в чайном домике. А там народу полным-полно. Уже долгие часы совещаются между собой крестьяне этого села, а ничего придумать не могут. У всех тревога на лицах написана...
Понял монах, что дело нешуточное, и захотелось ему помочь людям.
– Вижу я, вы сильно чем-то озабочены. Скажите, что за беда у вас случилась?
Отвечают ему крестьяне:
– Получили мы бумагу, что прибудет завтра в нашу деревню с досмотром сам владетельный господин здешних земель. И содержится в этой бумаге вот какой строгий приказ: «Чисто-начисто все прибрать, чтобы господин ни единой пылинки не заметил, ни по дороге в деревню, ни в самой деревне. Ничто не должно оскорбить его взора». А в других деревнях, мы знаем, не сумели выполнить этот приказ, и вот кого мечом насмерть зарубили, кого в темницу бросили, а кому оброк удвоили. Всюду плач и стоны, и у нас в деревне тоже великое смятение. Совсем мы голову потеряли, ведь времени-то на уборку почти не осталось... Что тут придумаешь!
– Хо-хо, в самом деле, вот неожиданность,– улыбнулся монах,– словно птица из-под ног выпорхнула. Досадное дело!

Судзуки Харунобу. Бамбук под снегом. Вторая пол. 18 в.

Поразмыслил он немного и сказал:
– Не тревожьтесь, я придумал, как избыть беду. Прежде всего надо, чтоб завтра ударили сильные холода. Самый придирчивый господин скрючится тогда в глубине своего паланкина и даже носа наружу не высунет. А если все-таки выглянет, и тут я могу помочь. Знаете ли вы, что такое снег? Он холодный-холодный, но белый и красивый. Засыплет снег всю деревню, заметет поля и горы... Как господин ваш ни строг, но и ему будет не к чему придраться. Успокойтесь же, ничего худого с вами не случится.
Он говорил так уверенно, с такой добротой, что крестьяне удивились и обрадовались. Успокоенные, разошлись они по домам, толкуя о том, что такое «снег» и на что он похож...
На другой день все в деревне проснулись раньше обычного. Стали вставать крестьяне с постели, и вдруг их обдало небывалым холодом...
Вот это был холод! Кожа на руках и ногах, того и гляди, потрескается... Вышли они из дому и ахнули! Неужели это снег, тот самый снег, о котором вчера рассказывал монах в чайном домике?
И поля, и горы, и дома, и деревья, и дороги – все кругом белым-бело стало, а с неба все падают и падают белые хлопья...


Кавасе Хасуи. Первая пол. 20 в.

Вся деревня, и стар, и млад, высыпала на улицу, позабыв о лютом холоде. Люди кричали и шумели, бегали и прыгали, ловили снежинки и дивились на них.
А между тем прибыло известие, что господин сегодня с осмотром не приедет. Крестьяне на радостях побежали к дому старосты, где остановился на ночь бродячий монах.
Но куда же он девался?
Видят, постель его пуста, а сам он исчез бесследно. Так и не нашли.
Говорят, это Снег и был. Впервые посетил он тогда Аидзу. С тех пор там привыкли к снегу и полюбили его. В краю Аидзу и родилась пословица: «Большие снега – хороший урожай».




Кто ж это, ответь,
В новогоднем наряде?
Сам себя не узнал.
Басё

Предновогодний месяц  -  время карнавалов, вечеринок, развлечений. А какие же карнавалы без костюмов? Но если у нас Новый год ассоциируется с костюмами зайчиков и белочек, то в Японии главные персонажи новогодних праздников - девочки-кошки.




Эпиграф первый
Мне всегда хотелось иметь такой хвост. Что, если б у нас были хвосты, как у лисиц?
– А как же тогда одеваться?
– Можно заказывать специальные костюмы или уехать в такую страну, где это не имеет значения.
Эрнест Хемингуэй. "Прощай, оружие".





Эпиграф второй
Очень многие женщины,.. мечтают иметь хвост... во-первых, как это красиво — толстый пушистый хвост, можно полосатый, скажем черный с белым, ... если бы был хвост, шубу можно вообще без воротника: обмотала шею — и тепло. Потом, если, допустим, в театр: простое открытое платье, и сверху — собственный мех. Шикарно! Во-вторых, очень удобно: в метро можно держаться хвостом за поручни, станет жарко — обмахиваться, а если кто пристанет — хвостом его по шее!
Татьяна Толстая. "Сомнамбула в тумане".





На страницах нашего котокалендаря мы уже не раз вплотную подходили к теме девочек-кошек. В ИЮЛЕ мы говорили о понятии "кавайности" в японской культуре, а можно ли представить себе более "кавайное" существо, чем девочка-кошка с огромными невинными глазами, милым личиком и ладной фигуркой? В  АВГУСТЕ мы с замиранием сердца наблюдали, как девочка Хару из аниме "Возвращение кота" превращается в кошку, а в НОЯБРЕ на нас напустили страху кошки-оборотни бакэнэко и призрачные кайбё - близкие родственницы, вернее, предки девочек-кошек.





Декабрь – лучший месяц для того, чтобы познакомиться с девочками-кошами поближе. Вид этих озорных, кокетливых, очаровательных созданий напоминает о карнавалах и новогодних маскарадах. Острые ушки, хвост – и вот уже готов ваш кошачий костюм для новогоднего праздника, когда всем хочется дурачиться и по-детски резвиться. Впрочем, в Японии к девочкам-кошкам относятся вполне серьезно.






Нэкомусумэ ( 猫娘, девочка-кошка) — очень популярный персонаж современной японской поп-культуры. Это молоденькая девушка, почти подросток, с кошачьими ушками-нэкомими, элегантным хвостом, который она с удовольствием демонстрирует, кавайным кукольным личиком, красивыми длинными волосами и гибким  телом. Одевается она с фантазией, любит бубенцы, оригинальные заколки и всяческие модные аксессуары. Нэкомусумэ смела, независима, в меру экстравагантна, грациозна – ну совсем как кошечка.





В отличие от своих кровожадных прародительниц, бакэнэко и кайбё, нэкомусумэ совершенно безобидна и очень современна. Она - героиня поп-культуры, ее стихия – аниме и манга, комиксы и видеоигры, она популярна в виртуальных интернет-сообществах, ее образ часто используют для косплея – костюмированных игр. Более того – девочку с кошачьими ушками и хвостом можно увидеть на обычной японской улице. Чтобы походить на любимых героинь и подчеркнуть свою привлекательность, некоторые юные японки носят ободки с кошачьими ушками и накладные хвосты с датчиком сердечных сокращений, которые начинают вилять, если сердцебиение владелицы учащается.




Википе-тан  - маскот (живой талисман) Википедии в образе нэкомусумэ





Любимое слово нэкомусумэ - "ня", японский аналог "мяу". Она то и дело "някает", демонстрируя свое сходство с кошкой, свой милый, игривый то есть "няшный" стиль. "Няканье" довольно заразительно: последнее время использование слова «ня» стало очень популярным в аниме-сообществах, участники которых, подражая персонажам аниме-сериалов, "някают" по любому поводу. Можно сказать, что девочки-кошки своим вечным "ня" обогатили многие европейские языки, в том числе и русский. В сленге русскоязычных фанатов благодаря нэкомусумэ появилось существительное «няка», прилагательное «няшный» и приветствие «няк!»
Очень нужные и выразительные слова! Наша декабрьская страничка получилась исключительно няшной. Впереди зимние праздники, балы и маскарады! Все наши читательницы и читатели (поскольку мужской вариант мальчика-кошки нэкоданси тоже существует) в кошачьих костюмах будут ну просто настоящими няками. Творческий коллектив не прощается с вами, мы еще няшненько встретимся в декабре! Няк! )))))







Сны нэкомусумэ: кошки и мечты о любви



Танцуем и поем вместе с  девочками-кошками!!!

Участники проекта "Год японской кошки" alise84, dhyul, iris_flower0802,
marinagra, volha_l, archigenova, ekolovrat предлагают вашему вниманию ноябрьский   выпуск.
ЯПОНСКИЙ КОТОКАЛЕНДАРЬ можно посмотреть здесь.

Поздняя осень...  Печальная, холодная, темная пора. Время года, когда оживают древние
страхи, и кажется, что  в сумерках к нам подбираются призраки.
Японские страшные  истории  на фоне  осеннего пейзажа - вот тема нашей ноябрьской странички.





 .

Последний осенний месяц  начинается с Хэллоуина, который  отмечается во всем мире,
в том числе и в Японии, имеющей  давние  культурные связи с англоязычными странами.
Европейцы считают, что  в ночь на 1-е ноября на землю выходит нечистая сила, а японцы
на другом конце света рассказывают страшные истории о призраках и оборотнях,
возникающих из осенней мглы.



В японском языке существует понятие "юмэ-моногатари". Означает оно "рассказ о сновидении" или "литература снов". Под этим термином подразумевается рассказ о таинственных и загадочных чудесах. По-другому эти истории нередко называют "кайдан" ("повествование о загадочном и ужасном"), и это более привычный европейцам термин, или "кидан" ("повествование об удивительном").


Утагава Ёсикадзу. Поле для настольной  игры сугороку "Сто видов чудищ из страшных рассказов".
Ок. 1850 г

Никакому Линнею не по силам составить полный перечень представителей японской нечисти. Их более двухсот. Переводчик Галина Дуткина (давайте ее поблагодарим, мы  часто  используем  материалы из её статей) составила краткий список проживающих в Стране Восходящего Солнца удивительных и пугающих существ. В него вошли призраки и ожившие мертвецы; привидения, духи погибших воинов и убиенные роженицы; одноглазые карлики и трехголовые демоны; голодные духи - гаки, ведьмы и водяные - каппа; длинноносые лешие - тэнгу, русалки, черти всевозможных мастей и оттенков, чудовища с бычьими и лошадиными головами; небесные демоны - аманодзяку, бесы-мучители, истязающие в аду бедных грешников; девятихвостые лисы, тысячелетние кошки, гигантские змеи, рыбы и пауки, волки, обезьяны и прочие оборотни, способные принимать человеческий облик и насылать порчу и морок на смертных; причудливые, фантасмагорические создания - чудище райдзю, являющееся с раскатами грома; безгласый, безносый, безротый оборотень ноппэрапо; длинношеее страшилище року-рокуби; животное нуэ - с головой обезьяны, лапами тигра, туловищем енота, хвостом змеи и голосом дрозда и даже… оживший зонтик.


Всех японских демонов разом можно увидеть на «ночном шествии сотни демонов» Хякки яко
(百鬼夜行). Считается, что духи и демоны проходят летними ночами по улицам, исчезая с рассветом.
Но лучше с ними не встречаться – человек, не имеющий защиты, столкнувшись с этой процессией, умрет.



Ночное шествие сотни  демонов

А вот  темы для средневекового кайдана, способные и сейчас напугать впечатлительного читателя:
* О том, как ревнивая жена после своей смерти преследует мужа, пока не сводит его в могилу, а также о том, как некая женщина после смерти обращается в змея и обвивает мужчину.
* О том, как заговорил конь, а также о том, как заговорила собака.
* О том, как монах-любострастник обратился в змея.
* О том, как скряга превратился в «голодного беса», а также о том, какими тягостными муками караются прегрешения.
* О том, как в могильном холмике вспыхнуло пламя, а также о том, как вылетел огненный шар из могилы.
* О том, как некий монах попал в ад еще при жизни, а также о том, как некий человек погрузился в «кипящий ад».
* О том, как умершая роженица стала призраком, а также о том, как народилось бесовское отродье.
* О том, как монах беседовал с призраком, а также о том, как монах сражался с призраком.



Традиция литературы этого жанра очень древняя, вспомним, к примеру, хроники "Кодзики" (VIII в.) и "Нихонги"
(VIII в.), "Японские записи о чудесах и удивительных происшествиях" ("Нихон рёики", VIII в.), "Стародавние повести" ("Кондзяку моногатари, XII в.) и "Повествования, собранные в Удзи" ("Удзисюи моногатари", XIII в.).
Но окончательное становление жанра произошло в эпоху Эдо. Именно тогда появились три сборника - "Рассказы ночной стражи" ("Тоноигуса", 1660 г.), собранные и записанные поэтом Огитой Ансэем; "Повести о карме" ("Инга моногатари", 1661 г.), принадлежащие кисти священника секты дзэн Судзуки Сёсана; и "Кукла-талисман" ("Отоги боко", 1666 г.), произведение первого японского профессионального писателя Асаи Рёи (1640-1709), которые до сих пор остаются образцами жанра.
"Рассказы ночной стражи" (для того и рассказывались, чтобы не заснуть!) состоят в основном из историй о проделках кошек, лис, пауков и прочих тварей, они очень тесно связаны с фольклором. Все эти оборотни пришли из древних японских легенд о недобрых духах - хозяевах грозной природы (нуси): в гневе они могли наслать мор и глад, ветер и ливень, сгубить урожай и скот, опустошить окрестности.



Буддизм принес из Китая в Японию идею бесконечной цепи перерождений и неотвратимости закона кармы. Человеку суждено возродиться - в зависимости от праведности или неправедности земной жизни - в одном из шести миров (Ад, Мир голодных духов, Мир скотов, Мир демонов Асура, Мир людей и Небо). И горе грешникам -
в различных Кругах ада их будут терзать бесы-мучители, а тюремщики - черти с бычьими и лошадиными
головами - будут строго следить за неукоснительным исполнением приговора, вынесенного Владыкой Ада.
О подобных перерождениях рассказывают новеллы, входящие в "Повести о карме".



В эпоху Эдо не только сформировался жанр "литературы снов". В это время в него пришли новые герои - это были привидения и призраки. Первые привидения и призраки появились в японской литературе довольно давно - вместе с буддийским вероучением, в котором считалось, что излишняя приверженность земному не позволяет душе попасть в рай, и она обречена на вечное неприкаянное блуждание, - но теперь у них появилась новая роль. После смерти человека они делали то, чего умерший не мог добиться при жизни. А при жизни он не мог ничего, - ибо просто роптать было по тем временам преступлением, даже за подачу крестьянином прошения полагалась смертная казнь. Вспомним, кстати, чем кончается гоголевская "Шинель". Призрак Акакия Акакиевича мстит "значительному лицу" и другим высокопоставленным чиновникам абсолютно в духе юмэ-моногатари.

..

Горше всех в Японии того времени была женская доля - участь существа совершенно бесправного и бессловесного. Известно буддийское изречение: "онна ва санкай дэ иэнаси" - "в трех мирах нет места для женщины". И потому именно женщины - слабые, хрупкие, обиженные, беззащитные - становились главными героинями литературы призраков, устрашающими в своей злобной мстительности."Кукла-талисман" Асаи Рёи - один из первых сборников новелл такого рода. К нему примыкают "Рассказы из всех провинций" (1686) Сайкаку. Автор был страстным путешественником и во время странствий собирал и записывал сюжеты местных преданий.


Кошка нэкомата

Если мы проанализируем японские страшные истории, то увидим, как в представлении японцев об ужасном отражается их национальный характер. Так, например, самое страшное для японца - "потерять лицо" (то есть честь), а в сонме ужасных существ одним из самых страшных считается ноппэрапо - оборотень, у которого вместо лица белый шар.


Кошка нэкомата

Надо сказать, что кайдан благополучно дожил до наших дней,он присутствует и в современной японской  литературе, и в кинематографе. Его основные черты остались прежними:потусторонние силы и сверхъестественные существа действуют наравне с людьми и активно влияют на события. За эту особенность кайдан часто дефинируют как «историю о призраках». Сюжет такой истории основан на концепции кармы и воздаяния, месть является практически обязательным побудительным мотивом действия.



В японском фольклоре существует три животных-оборотня: барсук-тануки, лиса-кицунэ и кошка-бакэнэко. Считается, что все они умеют превращаться в людей. Обычно это  добрые создания, помогающие людям. Лисы-кицуне и кошки-бакэнэко порой влюбляются в земных мужчин и всячески им помогают. Например, сказочная лиса Кудзуноха всем сердцем полюбила человека, спасшего ее во время охоты, и родила ему сына - будущего прославленного астролога и гадателя Абэ Сэймэя. Но так бывает далеко не всегда. Нередко кошка-бакэнэко - страшное и смертельно опасное создание. Обычно так происходит с тем животным, с которым плохо обращались при жизни.


Оборотни: кошка-бакэнэко и лисица-кицунэ


Хуакаи Цукан. Бакэнэко. Из иллюстрированного тома "Сотня демонов". 1737 г.

Кошка может превратиться в бакэнэко разными способами. Например, при достижении определенного возраста (прожить больше десяти лет) или определенного веса (более 3,5 кг.) Также кошка могла стать бакэнэко, если ее хозяину-человеку требовалась помощь в каком-то героическом деле, и хозяин был добр к ней. При этом кошка могла при случае  занять тело умершего хозяина. Интересно, что в средневековой Европе тоже существовало поверье, что кошке не место рядом с умершими человеком, иначе она может вселиться в него.


Утагава Куниёси. Борьба с чудовищной кошкой в горах провинции Исэ.
Первая пол. 19 в.


Каванабе Кёсай. Охота кота-призрака. 19 в.

Нередко бакэнэко ходит на двух ногах и у нее больше хвостов, чем у обычной кошки (так же как и у кицунэ) - три или семь. Если у бакэнэко два хвоста, такую кошку-оборотня называют нэкомата - neko-mata, буквально "разветвленная кошка". Различия между ними очень неопределенны, но считается, что нэкомата более опасна.
Бакэнэко часто создает призрачные шаровые молнии, которые могут опалить спящих людей. Считается, что бакэнэко приносит в дом пожар на своем длинном хвосте, и по этой причине в Японии кошкам стали укорачивать хвосты. Достоверно известно, что кошки-оборотни часто становятся любовниками и любовницами людей, они очень ревнивы и даже способны на убийство из ревности. Но также достоверно известно, что коты способны возвращать мертвых к жизни, перепрыгивая через труп определенным образом.




Гравюры со сценами из спектаклей  театра кабуки о  бакэнэко

Как и кицунэ, бакэнэко чаще всего принимают женский облик. Злым бакэнэко нередко оказывается дух погибшей женщины, пускающей в ход кошачью магию, дабы отомстить мужу, по вине которого она погибла, или иному обидчику. В театре кабуки существует  множество  пьес с подобным сюжетом, называемых «кошачьим переполохом» (нэко со: до: моно).



В Средние века японцы верили, что кошки действуют стаями, вместе собирая различную информацию и сообщая ее своему главарю. Обычно это происходит на ночных сборищах, проходящих в пустующих домах. Финальная расправа стаи над неугодным человеком страшна — кошки пожирают обидевших их людей. Кто это, настоящие кошки или кошки-призраки, достоверно  неизвестно, но японские авторы советуют долгими осенними вечерами быть бдительными.


Набета Гиокуэй. Танцующие нэкомата из "Иллюстрированной книги монстров". 1881 г.

 Бакэнэко очень любят смотреть на огонь, и поэтому на праздник Сэцубун (3-4 февраля), в последний день перед началом японского Нового года по лунному календарю, все они собираются в своем кошачьем дворце на вершине "кошачьей горы" — вулкана Нэкодакэ. На нашей  февральской страничке мы рассказывали сказку о дворце королевы кошек и о коварных женщинах-кошках, которые чуть было не обратили странника в кота.
Существует поверье, что раз в год, зимою, кошки-оборотни сходятся любоваться луной и устраивают танцы, накрывшись платками и покрывалами.  Начинающим оборотням к такому головному убору надо привыкнуть, и они весь год тренируются по ночам. Пляшущих кошек в платочках нередко можно увидеть на японских гравюрах.


Утагава Куниёси. Иллюстрация к пьесе о кошке со станции Окадзаки


Утагава Куниёси. Сцена из  пьесы о кошке со станции Окадзаки

Самая опасная разновидность бакэнэко -  кайбё. Её главное отличие от других магических кошек заключается в способе возникновения, а также в ее нематериальной природе. Бакэнэко это - чудовище, а кайбё — дух, причем дух мстительный.
Для того чтобы стать кайбё, кошка должна испить крови своей хозяйки или умереть вместе с ней. При этом сама хозяйка должна быть убита или совершить самоубийство из-за какой-либо несправедливости. Кошка, выпившая крови, может принимать человеческий облик (как правило, сначала — хозяйки, а потом и других убитых ею людей), и в этом облике обладает сверхчеловеческой силой. Кайбё, как и прочие мстительные духи, может наводить на людей морок, так что тем начинает  казаться, что окружающие их слуги и родственники на самом деле призраки. Люди, попавшие под чары призрачной кошки, стремясь уничтожить ее, начинают рубить мечом направо и налево, убивая всех подряд. Но у кайбё есть и другие способности: она может подчинять своей воле других людей — как живых, так и мертвых (но только тех, кого кошка убила сама). Кайбё очень сильна и живуча, она без труда может перегрызть человеку горло или задушить, а ее саму убить непросто, хотя и возможно. Если с кайбё не удастся справиться современникам, то она войдет во вкус и будет охотиться и после свершения мести на многие поколения ни в чем не повинных людей.


Гравюра Утагавы Куниёси иллюстрирует эпизод
из пьесы о кошке со станции Окадзаки.

Местом действия многих страшных историй о кошках-оборотнях  стали  станции прибрежной дороги Токайдо. Дорога Токайдо соединяла Киото и Эдо и использовалась преимущественно пешими путниками. На 53-х станциях путешественники платили пошлины, там же были постоялые дворы, где путники могли поесть, отдохнуть и послушать захватывающие рассказы.
 В сборнике "53 станции Токайдо в пору цветения сливы" (梅初春五十三駅 "Умэ-но хару годзю:санцуги") рассказывается одна из таких страшных историй о  кайбё  с 39-й станции Окадзаки.

Было у старухи две красавицы-дочки, и  обе влюбились в одного юношу. У младшей дочки была кошечка, и когда старуха умерла, кошка научилась вселяться в её тело и строить козни в интересах своей хозяйки и на погибель её сестре. Юноша со старшей дочкой застали кайбё в образе старухи в храме, а перед ней плясали две молодые кошки-оборотня с платками на голове. Юноша изгнал дух кошки из тела старухи, а хозяйка кошки вскоре умерла.


Тойохара Кунишика. Сцена из спектакля о призрачной кошке Окабэ.
Вторая пол. 19 в. 

В 1827 году появилась пьеса театра кабуки "Одинокое путешествие по 53-м  станциям дороги Токайдо". В четвертом акте пьесы путник достигает станции Окабэ, и зрителям рассказывается страшная история о призрачной кошке.

У двух сестер, Омацу и Осодэ, заболела мать, и старшая сестра, Омацу, стала куртизанкой, чтобы купить матери лекарства. Так случилось, что обе дочери влюбились в одного и того же мужчину  и обе забеременели от него. Осодэ, не зная, кто  соперница, насылает на нее проклятье, и лицо  Омацу становится уродливым. Мать девушек умирает, но Омацу не знает о смерти матери и продолжает искать клиентов. С изуродованным лицом куртизанке трудно найти работу, поэтому Омацу очень обрадовалась, когда одна женщина предложила ей помощь, но это оказалась ловушка – Омацу заманивают в дом и убивают. Тем временем Осодэ идет со своим новорожденным ребенком и его отцом по дороге Токайдо и добирается до станции Окабэ. Утомленные путники входят в храм, но там их поджидает призрак матери девушек. Старуха вдруг превращается в кайбё, которая лижет масло из бумажного фонаря. Появляется призрак Омацу, и Осодэ в ужасе падает замертво. Из-за бумажной ширмы тянется призрачная рука и утаскивает тела Осодэ и ребенка. Старуха-кайбё возвещает: "Я – дух кошачьего камня и мести Омацу". Призрак старухи исчезает, а на его месте появляется валун в форме кошки. Каменная кошка открывает глаза, хватает тело Омацу и, дыша огнем, уносится в небо.


Утагава Куниёси. Сцена из спектакля о призрачной кошке Окабэ

На сюжеты страшных историй о призрачных кошках ставились пьесы театра кабуки, в которых особенно выигрышную роль кайбё играли знаменитые актеры. Великие мастера укиё-э запечатлели сцены из этих спектаклей в своих гравюрах.


Тоёхара Чиканобу. Сцена из спектакля о призрачной кошке Окабэ.
Кайбё подстерегает девушек, пришедших в храм. Втор. пол. 19 в.



В 20-м веке  страшные истории о кошках-призраках перенеслись со сцены театра кабуки на киноэкран. Мы пересказываем характерный сюжет кинофильма "Призрачная кошка болота Ёнаки" (Kaibyo Yonaki numa), режиссер Тасака Кацухико, 1957 год. В основе сюжета - вольная интерпретация старинной легенды о призрачной кошке Набэсимы.


Постер  к фильму "Призрачная кошка болота Ёнаки"

Действие фильма разворачивается в замке Сага на острове Кюсю, где правит клан Набэсима. Кадзума Комори и господин Набэсима участвуют в состязании на барабанах (цудзуми), которое судит старый монах Рюдзодзи Кансай. Он присуждает победу Кадзума Комори, но Набэсима считает это несправедливым. Советник Набэсимы, Исохая Будзэн, отдает приказ арестовать  Комори, но тому удается бежать. Исохая Будзэн, который давно точит зуб на Кансая, уговаривает Набэсиму лично вызвать Кансая на состязание. Во время состязания Набесима, вышедший из себя, наносит монаху удар мечом, а Исохая его добивает. Тело Кансая сбрасывают в болото Ёнаки (буквально - болото ночных криков), но перед этим любимая кошка Кансая, которая пыталась не пустить монаха на злополучное состязание, успевает полакать его кровь и превращается в  кайбё.



"Призрачная кошка болота Ёнаки". Такако Ириэ в роли Намидзи

Вскоре после этого в замке начинают происходить странные вещи. Набэсима слышит непонятно откуда доносящийся стук барабанов и видит призрак Кансая. Придворных дам находят с перегрызенным горлом, а рядом видны кровавые кошачьи следы. Повсюду слышится загадочное мяуканье. Не выдержавший такой жизни Набэсима призывает заклинателя, который проводит около болота обряд очищения, но это не очень-то помогает. Кошка-кайбё завладевает телом пожилой матери Исохая Будзэна - Осуги, а затем и телом Намидзи - жены Набэсимы (ее роль исполняет знаменитая Такако Ириэ), и подбирается все ближе и ближе к убийцам своего хозяина.



Кадры из фильма "Дом призрачной кошки", режиссер Накагава Нобио, 1958 г.

Набэсиму продолжает преследовать призрак Кансая, им овладевают  приступы безумия, и только дочь Кансая Соноэ может его остановить, чтобы он не зарубил всех окружающих. Измученный Набэсима признается во всем Соноэ, он глубоко раскаивается в содеянном и хочет провести поминальные обряды по Кансаю, во время которых будет разыграно представление.


Кадр из фильма "Кошка-призрак пруда Отама", режиссер Йошикава йошихирэ. 1960 г.

Никто не знает, что среди  актеров, танцующих в масках, - Кадзумо Комори, которого Набэсима пригласил в замок . Во время представления Исохая Будзэн и его банда уже готовы обнажить мечи, но тут Кадзумо Комори тоже выхватывает меч, а жена Набэсимы Намидзи в одно мгновение превращается в страшную призрачную кошку-кайбё. Она загоняет Исохая Будзэна в болото, а Кадзумо Комори настигает остальных врагов, после чего из внутренних покоев выходит Набэсима. Кадзумо Комори и Соноэ склоняются над бездыханным телом Намидзи, а с небес слышится удаляющееся "мяу".
Эксклюзивная авторучка с изображением  двухвостой кошки-нэкомата


А теперь, дорогие читатели, посмотрите на эту авторучку. Вот так  - весело, основательно проштудировав сочинения М. М. Бахтина о народной смеховой культуре, японцы избавляются от своих страхов. Сказки и предания отражают жестокий нрав реального мира, но мы, по словам, С.С. Аверинцева "смеемся, когда должны были бы вздыхать, плакать и трепетать", и наши страхи отступают.




Ночь всегда сменяется рассветом, и ноябрь  - это не только темный месяц, начинающийся с Хэллоуина. В нем есть очарование и своя красота, которую умеют видеть и  ценить японцы. Косяки перелетных птиц, опадающие листья,  ливни и ветры, осенняя луна - все это вдохновляет японских поэтов и художников. Давайте же, не убоявшись ненастья, отправимся на осеннюю прогулку.


Кацугава Синсё. Осенний вечер.18 в.

Сегодня на рассвете раннем
Осенний ветер холодом дохнул -
И близится пора,
Когда наш странник дальний -
Гусь дикий - с криком улетит.
Еомо Якамоти

Вереницей гусей -
Строка, а ниже печать -
Луна над горой.
Бусон

По дороге не ссорьтесь,
Помогайте друг другу, как братья,
Перелетные птицы!
Кито

Умерив блеск,
Меж деревьев
Вечернее солнце поблекло...
Осенней тоской
Цикады звенят...
Фудзивара-но Тосидзанэ




Шагну за ворота -
В мире одним скитальцем больше.
Осенние сумерки.
Бусон

Осенний дождь во мгле!
Нет, не ко мне, к соседу
Зонт прошелестел.
Ранран


Утагава Куниёси. Женщина под дождем. Первая пол. 19 в.

Слово скажу -
Леденеют губы.
Осенний вихрь!
Басё

Бушует осенний вихрь!
Едва народившийся месяц
Вот-вот он сметет с небес.
Какэй

Осеннего вихря порыв.
Как дрожит, как трепещет
Каждый листок на плюще!
Какэй


Такечи Кейшу. Уборка осенних листьев. Нач. 20 в.

С запада ветер летит,
Кружит, гонит к востоку
Ворох опавшей листвы.
Бусон

Лист летит на лист,
Все осыпались, и дождь
Хлещет по дождю.
Като Гедай


Утагава Кунисада. Осенняя луна. Первая пол. 19 в.

Луна осенняя, что нас видала вместе,
Мир озаряет вновь, взойдя на небосвод.
А милая моя,
Что любовалась ею,
Все дальше от меня за годом год!..
Какиномото Хитомаро

Все глубже осенняя ночь.
Млечный Путь разгорается ярче
Над черной водою полей.
Идзэн

Осенняя луна.
О, если б вновь родиться
Сосною на горе!
Рёта

Осенняя луна
Сосну рисует тушью
На синих небесах.
Рансэцу



В пасмурные осенние дни, когда подступает печаль, мы особенно ценим тепло
дружеского общения и домашний уют.
А какой же уют без кошек?  Они  нередко появляются на осенних гравюрах.


Такечи Кейшу. Игра с кошкой. Начало 20 в.

Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...
Басё


Кейсай Эйсен. Первая пол. 19 в.

Осенью одиноко!
Все стихи, которые помню,
Читаю подряд...
Тайги


Судзуки Харунобу. В чайном домике Кагиа. 1769 г.

Осеннюю мглу
Разбила и гонит прочь
Беседа друзей.
Басё


   Судзуки Харунобу. Вечерний свет в бумажном ночнике. 1767

Один гость,
И хозяин тоже один.
Осенние сумерки.
Бусон



Вместе с хозяином дома
Слушаю молча вечерний звон.
Падают листья ивы.
Басё



Судзуки Харунобу. Десятый месяц.

Повернись ко мне!
Я тоскую тоже
Осенью глухой.
Басё

Судзуки Харунобу

В дверь моей хижины
Барсук постучится, вместе
Об осени погрустим.
Бусон

Осени поздней пора.
Я в одиночестве думаю:
"А как живет мой сосед?"
Басё


Утагава Кунисада. Снег в сумерки. Первая пол. 19 в.

А вот и первый снег...  Впереди зима! Проект "Год японской кошки" близится к концу, но вас, дорогие читатели,
еще ждут в этом году  увлекательные конкурсы и новогодние сюрпризы)

Участники проекта "Год японской кошки" alise84, dhyul, iris_flower0802,
marinagra, volha_l, archigenova, ekolovrat предлагают вашему вниманию октябрьский  выпуск.
ЯПОНСКИЙ КОТОКАЛЕНДАРЬ можно посмотреть ЗДЕСЬ.

Вишня раскрывается весной.
Летом зацветает померанец.
Осень – это царство хризантем.
Но для каждого цветка равно
Тяжко бремя утренних росинок, - написал в старину японский поэт.

Если мы задумаемся о том, что роднит русскую и японскую культуры, то заметим многие на первый взгляд незначительные,но на самом деле очень важные вещи. И одна из таких вещей - трепетное отношение к смене времен года.


Тойохара Тиканобу. Шесть девушек в саду хризантем. 19 в.

Не счесть стихов русских поэтов об осени. Точно так же каждый японский поэт считал своим долгом написать хокку, посвященные хризантемам и кленовым листьям, которые стали символами японской осени и в стране Восходящего Солнца и в Европе.
И все-таки, Запад есть Запад, Восток есть Восток и в каждой стране осень воспринимается по-разному. Для европейца это краткосрочный период яркого увядания, а для японца - целое долгое время года, ведь времен года у японцев не четыре, как во всем мире, а целых шесть. Кроме обычных четырех времен года у них есть пятое — сезон дождей цую. Этот период разительно отличается по погоде от поздней весны и от последующего лета, а длится около шести недель. Дождливая пора всегда приходится на июнь. А вот шестое время года - аналог нашего бабьего лета, но по сравнению с бабьим летом это период долгий и регулярный. По-японски есть, по крайней мере, два названия этого сезона — akibare (Осенняя прозрачность) и nihonbare (Японская ясность). Это время года дает сухую солнечную погоду после окончания периода тайфунов и продолжается вплоть до зимы. Именно на него приходится октябрь, который в Японии называют кикудзуки - месяц хризантем.





Хризантемы белеют,
и праздничной их красотой
полна округа…
Шики


Судзуки Харунобу. Девушка, собирающая хризантемы у ручья. 18 в.

Кикудзуки, месяцем хризантем, называется в Японии девятый лунный месяц, который по европейскому календарю приходится на октябрь - начало ноября. А 9-го числа 9-го лунного месяца в Японии отмечают Праздник Хризантем. В старину в этот день люди катались на «хризантемовых лодках», пили «хризантемное вино», любовались цветущими в садах хризантемами, слагали в их честь песни и стихи. «Хризантемные стихи» писали на длинных бумажных полосах тушью с особым старанием и вешали их на деревьях, чтобы ветер разнес славу о красоте хризантем по всему миру…

Чтоб холодный вихрь
Ароматом напоить, опять раскрылись
Поздней осенью цветы.
Басё



Цукиока Ёситоси. Гейша на фестивале хризантем. 1880.

Как тает иней, павший на цветы
Той хризантемы, что растет у дома,
Где я живу,
Так, жизнь, растаешь ты,
Исполненная нежною любовью!
Рёкан

Есть красивая легенда о появлении хризантем в Японии.
Когда-то, очень давно, правил в Китае могучий император. Ничего он не боялся на свете, кроме старости и думал только об одном, как прожить подольше. И вот приказал он своему лекарю приготовить снадобье, которое продлило бы молодость. И хитрый лекарь поведал императору, что для того чтобы приготовить, необходимо достать чудесные цветы, которые растут на востоке, на далеких островах. И сорвать их должен человек с чистым сердцем - только тогда растение даст свою чудесную силу.
Император понимал, что ни он, ни его придворные не годятся для того, чтобы выполнить это условие. И тогда решил он отправить на острова триста юношей и триста девушек: уж наверняка среди них найдётся немало людей с чистым сердцем. Так корабли во главе с императорским лекарем отправились к берегам восточных островов. На одном из них рос чудесный цветок – желтый, как само солнце! Он был так прекрасен, радовал глаз и. несомненно, молодил душу! И тогда лекарь подумал, что не стоит возвращаться обратно, наверняка император подумает, что мы пробовали эликсир, и прикажет всех казнить, как только получит снадобье.И решили путники остаться жить на островах и основали новое государство, которое назвали Япония, а чудодейственный цветок стал символом их страны.

Аромат хризантем...
В капищах древней Нары
Темные статуи будд.
Басё





Но это - предание, а вот историки говорят, что традиция выращивать хризантемы пришла в Японию из Китая в VI веке н. э. вместе с буддизмом и иероглифами. До сих пор японцы называют крупноцветковые хризантемы kotengiku, или по - другому - "древние хризантемы". Старые сорта хризантем хранят в "чистоте" и выращивают в садах буддийских храмов. Хризантема для японцев - особый цветок, символ долголетия и важнейшая часть их национальной культуры. Шестнадцатилепестковая хризантема присутствует на императорской печати Японии, самый почетный орден страны называется Орденом Хризантемы, да и сам институт японской монархии нередко называют Хризантемовым Троном.

Пьет свой утренний чай
Настоятель в спокойствии важном.
Хризантемы в саду.
Басё



Европейцы познакомились с хризантемами в семнадцатом веке благодаря голландцам. В то время Япония была закрыта для иностранцев и только голландские суда раз в полгода могли заходить в Нагасаки. Долгое время этот цветок был экзотикой и только к началу девятнадцатого века широко распространился в Европе. Интересно, что именно европейцы и американцы ввели в культуру кустовые хризантемы, который японцы называют yogiku ("новые хризантемы").


Ханабуса Иттё. Хризантемы и кот. Кон 17-. нач. 18 в.

Уж не лисенок ли
Там в траве притаился?
Дикая хризантема.
Бусон



Кумасиро Юхи. Фрагмент свитка "Кошка и хризантемы". Сер.18 в.

И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
Басё



Утагава Тоёкуни. Цветы и бабочки. Кон. 18 - нач 20 вв.



Басё



Байрэй Коно. Из книги "100 видов хризантем" . 1892


Есть особая прелесть
В этих бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
Басё


Нет! Не увидишь здесь
Ни единой пылинки
На белизне хризантем.
Басё

Иллюстрация российского художника Кирилла Челушкина к сказке "Горшок белых хризантем",
которой мы завершим рассказ об этих прекрасных цветах.

Горшок белых хризантем

В старину, в далекую старину, жил один князь. Была у него законная жена, но он о ней и думать позабыл с тех пор, как взял себе молодую наложницу. Дни и ночи проводил князь в покоях своей возлюбленной, а покинутая жена обливалась слезами. Только и утехи ей было, что играть на цитре.
Но вот однажды явился к супруге князя посланный от наложницы с просьбой дать на время цитру. Слова не сказала жена, отдала свою любимую цитру и стала играть на простом сямисене. Хорошо она играла, заслушаешься.
Узнала про это наложница и позавидовала. Послала она слугу за сямисеном. Отдала жена и сямисен. Только и радости у нее осталось: горшок хризантем. Были эти хризантемы белее первого снега. Целый день любовалась на них покинутая жена, утирая слезы.
Но вскоре явился посланный от соперницы: просит она отдать ей горшок хризантем. Отослала жена князя цветы вместе с таким стихотворением:
Я цитру свою отдала,
Я отдала сямисен,
Любимого отдала я.
Так стану ли я жалеть
Вас, белые хризантемы?
Поняла наложница всю низость своей души, и стало ей стыдно. Покинув дом князя, скрылась она куда-то, а князь снова вернул свою любовь жене."




Басё

Байрэй Коно. Из книги "100 видов хризантем" . 1892


Любитель цветов!
Ты стал неприметно
Рабом хризантем.
Бусон



Байрэй Коно. Из книги "100 видов хризантем".1892

Прощальные стихи
На веере хотел я написать, -
В руке сломался он.
Басё


Японский сад осенью




Октябрь в Японии не только месяц хризантем, но и сезон красных кленовых листьев момидзи (Momiji). Момидзи это не просто название вида растений, а камертон настроения времени года. Сезон красных листьев длится в Японии значительно дольше, чем европейское "очей очарованье". Это связано с тем, что Япония географически вытянута с севера на юг, поэтому фронт красных листьев начинает движение с северных районов, с горной  цепи Тайсэцу-дзан на острове Хоккайдо, и постепенно прокладывает свой путь на юг. Страна плавно  меняет свою окраску с летней зеленой на пламенно красную и желтую.


Тоса Мицуоки. Осенний клен. 17 в.

О кленовые листья!
Крылья вы обжигаете
Пролетающим птицам.
Сико


Тоса Мицуоки. Прикрепленные к ветвямт клена  записки со стихами об осени.
Фрагмент шелковой ширмы. 17 в.

С началом осени тысячи японцев отправляются на природу, чтобы любоваться краснеющими  кленами, при этом у них есть излюбленные и освященные традицией места, которые надо обязательно посетить. Одно  из таких мест  -  река Тацута в окрестностях города Нара.
Она славилась красотой плывущих по ней кленовых листьев. Но поскольку это зрелище было недолгим, словосочетание "река Тацута" стало символом непостоянства. Одна из традиционных клятв в японской литературе: " Но я ведь не река Тацута, парча моей любви не порвется никогда".

От листьев клена
Кроваво-алы
Воды реки Тацута...
Такого волшебства
Не видел век богов.
Аривара-но-Нарихира



Кацусика Хокусай. Из серии "Стихи ста поэтов в пересказе няни". 1849



Утагава Кунисада. 19 в.

Надо отметить, что в японской поэзии есть географические названия, так называемые ута-макура (буквально"изголовье песни"), за которыми поэтическая традиция закрепила конкретное содержание. Так, горы Псино издавна ассоциируются с весенним цветением сакуры, а уже упоминавшаяся Тацута - с красной осенней листвой. Впервые воспев красоту тех или иных мест, древние поэты положили начало своеобразной системе ассоциаций, при которой введение в поэтический текст географического названия рассчитано на возникновение у читателя вполне определенной эмоциональной реакции. Потомки абсолютизировали эту систему, к сожалению, способствуя привнесению в поэзию штампов и общих мест.
Поэт Сетэцу (1381 -1459), к примеру, писал: "Если тебя спросят, где находится Псино, то ты должен сразу же вспомнить, что Псино - это цветы вишни, а Тацута - это осенняя листва, и сложить соответствующее стихотворение, обладать же точными знаниями относительно того, где находится, к примеру, Исэ или Хюга, совершенно необязательно".

На реке Тацуте
Каннадзуки, месяц десятый,
Ткет парчовый наряд -
Дождевые струи, как нити,
Пронизали алые листья.
Неизвестный автор



Утагава Кунисада. Осенний пикник. 19 в.



Миагава Шунтей. Кон. 19 - нач. 20 в.

Верно, в горной глуши,
По распадкам и кручам осенним,
Уж опали давно
Те багрянцем одетые клены,
Не дождавшись желанного солнца.
Фудзивара Сэкио




Обычаю любоваться красными листьями кленов (момидзигари) посвящена пьеса театра Но «Момидзигари», основанная на легенде о Тайра но Киёмори (883–953), который на празднике любования листьями клена опьянел и убил огромного Они (демона). Кроме того, «Момидзигари» называется несколько отличающаяся по сюжету пьеса для театра кабуки, премьера которой состоялась в 1887 году. Действие пьесы разворачивается во время любования листьями кленов на горе Тогакуси. Главный герой, Тайра-но Корэмоти и его люди охотились на горе и встретили  красавицу, любовавшуюся на листву со своей свитой. Когда им предложили присоединиться к дамам, свита Корэмоти отказывалась сделать это, пока красавица не попросила их об этом  лично. Корэмоти сильно напился и уснул, - только тогда он понял, что красавица - демон и убил ее.


Цукиока Ёситоси. Сцена из пьесы «Момидзигари».
В воде отражается истинный лик демона. Вторая пол. 19 в.

У японцев есть старинная легенда о мудром императоре и кленовых листьях. В ней говорится, о том, что давным-давно в Японии правил император по имени Такакура но Ин. Он любил природу, растения, и испытывал особую слабость к кленам. Их красота завораживала, околдовывала и умиротворяла его.
Такакура но Ин приказал своим садовникам засадить гору, на вершине которой стоял его дворец, всевозможными кленами, какие они только смогут найти. Прошло много лет, клены выросли и мечта императора сбылась. Вся гора была причудливо покрыта разноцветными кленами, которые росли в форме грибов, вазонов или водопадов, а их вычурные листья напоминали руки, кружевные веера и даже струны старой арфы. Каждый год император терпеливо ждал наступления осени, когда листва на его кленах приобретала особо яркие цвета. Откладывая все свои важные государственные дела, Такакура но Ин приезжал в нагорный дворец, чтобы полюбоваться ковром разноцветных кленовых листьев на земле.


Утагава Хиросигэ. Из серии "Сто знаменитых видов Эдо". 19 в.

Однажды холодным осенним днем на горе работал новый очень прилежный садовник, который ничего не знал о страсти императора. Стараясь произвести хорошее впечатление на хозяина, садовник и члены его семьи сгребли с земли буквально все опавшие кленовые листья и развели из них огромный костер, вокруг которого и расположились на ночевку. А утром придворные, увидев оголенные клены, чернеющую землю и пепел на горе, начали всерьез опасаться за жизнь нового садовника.
В это время Такакура но Ин в одиночестве поднялся на вершину горы, чтобы насладиться долгожданной красотой. Вместо разноцветного гобелена листьев, его глазам предстало унылое зрелище черной земли и остывшего пепелища, вокруг которого мирно спала семья садовника.
Император все понял. Вопреки опасениям самураев, внезапно лицо его озарила мягкая, добрая улыбка. Такакура но Ин вернулся во дворец и написал поэму об особом даре, которым обладают кленовые листья: они способны не только умиротворять наши души своей изысканной красотой, но и согревать наши бренные тела своим теплом.
Клен особо почитается в Японии, как символ учености, жизненной мудрости, величия, поэтому во всех исторических местах, во всех храмах есть посадки клена.



Кацусика Хокусай. Мужчины сжигают осенние листья. 19 в.

Сжег в очаге -
И дымок удержать пытаюсь.
Алые листья...
Бусон



Широ Касамацу. Дом в Онтаке. 20 век.


Ах, опадающие листья клена
среди осенних гор,
Хотя б на миг единый
Не опадайте, заслоняя все от глаз,
Чтоб мог увидеть я
Еще раз дом любимой!
Какиномото Хитомаро



Судзуки Харунобу. Аллегория Верности, представленная в образе поэтессы Мурасаки Сикибу.
Серия "Пять главных добродетелей". 1767 г.

Конец осенним дням.
Уже разводит руки
Каштана скорлупа.
Басё


Тосиката Мидзуно. Вторая пол. 19 в.

В глубине в горах
топчет красный клёна лист
стонущий олень
слышу плач его... во мне
вся осенняя печаль.
Сарумару-даю





Утагава Кунисада. 1858

Средь гор осенних - клен такой прекрасный,
Густа листва ветвей - дороги не найти!..
Где ты блуждаешь там?
Ищу тебя напрасно:
Мне неизвестны горные пути...
Какиномото Хитомаро


Чиканобу Хашимото. 2-я пол. 19 в.

О, если б осенний вихрь
Столько опавших листьев принес,
Чтобы согреть очаг!
Исса


Комура Сеттай

Сегодня вновь
Не пойму, то ли листья посыпались,
То ли - дождь!..
В саду ветр шелестит
В одиноко стареющей сосне.
Минамото Томотика


Утагава Кунисада. 19 в.

Судзуки Харунобу. Водопад. 1770 г.

Листок упадет -
Сень ветвей поредеет сразу.
Осенний ветер.
Мацунага  Тэйтоку



Такечи Кейшу. Под  осенним кленом. Нач. 20 в.

Композитор Ясуо Кувахара. "Песни японской осени"







Утагава Куниёси. Женщина с кошкой и котацу. 1832.

С наступлением осенних холодов вся семья начинает собираться вокруг теплого котацу.
Прочитав слово "котацу", мы сразу подумаем о котах. Но на самом деле это традиционная японская мебель, низкий деревянный каркас стола, который накрывают японским матрацем футоном или тяжелым одеялом, а на одеяло ставят столешницу. Такая конструкция была придумана в незапамятные времена для того, чтобы спрятать под футоном какой-нибудь источник тепла - например нагретые камни.



Утакава Кунимаса. Девушка с кошкой и котацу. 19 в.

Чтобы согреться, люди садятся вокруг котацу на специальные подушки «дзабутон» и накрывают ноги одеялом. Надо сказать, что до сих пор много японских домов не имеет достаточной теплоизоляции, и температура в помещении зависит от погоды, поэтому котацу используется и сейчас.



Цукиока Ёситоси. Вторая пол. 19 в.

Европейцу вряд ли удалось бы согреться таким образом, так как котацу придумано для людей, носящих японскую одежду: теплый воздух проникает под полы и выходит через воротник, согревая таким образом все тело.





Тачибана Морикуни. Кот любит танец огня. Первая пол. 18 в.

Но котацу - не только обогреватель. Когда вокруг него собирается вся семья, это подчеркивает ее единение и теплое отношение домочадцев друг к другу. Котацу сплачивает всех членов семьи, уравнивает детей с родителями, особенно с отцом, которого маленькие японцы видят очень мало. Собравшись под общим футоном, дети учатся «не тянуть одеяло на себя». И это  поможет им в будущем. Так что котацу — символ японского дома,  уюта, семейной солидарности. И рядом с этим домашним очагом на японской гравюре нередко можно увидеть кота - еще один символ семейных традиций и домашнего уюта. Совсем как его русский собрат у печки, он ищет местечко потеплее.

Осенью  японские женщины больше времени проводят дома, занимаются рукоделием,  хозяйничают.
И коты охотно составляют им компанию)


Тотоя Хоккаи. Кошка волнуется, наблюдая  за женщиной,  приготовляющей имбирь. 1830


Утагава Садакаге. Женщина, играющая  с кошкой. 1835


Такечи Кейшу. Рукодельница. Нач. 20 в.


Утамаро Китагава. Женщины за шитьем. Вторая пол. 18 в.


Утамаро Китагава. Девушка с кошкой. Вторая пол. 18 в.


Тойохара Кунитика. Вторая пол. 19 в. Шитье в 8 вечера.


Любимый кот греет  не хуже, чем котацу)



Икеда Эйсен. Первая пол. 19 в.




Кацусика Хокусай. Женщина с кошкой. 19 в.

Осенний цвет Киото

Участники проекта "Год японской кошки" alise84, dhyul, iris_flower0802,
marinagra, volha_l, archigenova, ekolovrat предлагают вашему вниманию сентябрьский выпуск.
ЯПОНСКИЙ КОТОКАЛЕНДАРЬ можно посмотреть здесь.

Наступает осень … Мы тихо грустим, наблюдая, как опадают листья и увядают цветы. Природа засыпает, чтобы снова возродиться весной, так было уже миллионы раз. Самое время поговорить про  учение о переселении душ и почитать "Сказку про кота, который жил миллион раз" ( 100 万回生きたねこ Хякуманкай икита нэко). Эта печальная и мудрая сказка - но  не о смерти, а о жизни и о любви.





Автор сказки – известная и любимая в Японии писательница и художница-иллюстратор Йоко Сано. Она родилась в Пекине в 1938 году, умерла в Токио в 2010-м. Когда будущей писательнице было 9 лет, она потеряла старшего брата, и этот печальное событие во многом сформировало мировоззрение Йоко Сано. Тема жизни и смерти - ключевая в ее творчестве.


Йоко Сано

Йоко Сано окончила художественное училище в Токио и Высшую школу искусств в Берлине, где  изучала литографию. Она написала множество книг, самые известные из которых – "Зонтик дяди" (1974), "Сказка про кота, который жил миллион раз" (1977), "Как я была младшей сестрой" (1982), "Эй, папа!" (2001). Книги Йоко Сано награждались специальными премиями, переводились на многие иностранные языки.
"Сказка про кота, который жил миллион раз" с иллюстрациями автора вышла в издательстве "Детгиз" в 2011 году в переводе Юрия Иосифовича Коваля (1938-1995), одного из самых известных и любимых детских писателей СССР и России, сценариста мультфильмов и детских фильмов, художника и скульптора, автора и исполнителя песен.
История этого перевода такова. Профессор Ясуко Танака, японская русистка, показала  Йоко Сано   книги Юрия Коваля  с иллюстрациями Татьяны Мавриной.  Юрий Коваль  в свою очередь увлекся  творчеством  Йоко Сано и в последний год жизни  работал над переводом сказки про кота. Йоко Сано и Юрий Коваль планировали встретиться в России, но этому не суждено было случиться: в 1995 году Юрия Коваля не стало.


Юрий Коваль

 Перевод сказки был впервые опубликован в 1995 году в журнале «Урания» как приложение к мемориальной статье Натальи Ермильченко о Юрии Ковале. В журнале «Библиотека в школе», посвящённом Ковалю, литературный критик Ольга Мяэотс так отозвалась о переводе сказки: « Пожалуй, в этой книжке повторилось то чудо «созвучия», которое случилось в книжках Коваля и Мавриной. Мастерства и чуткости переводчика хватило на то, чтобы, сохранив японскую мелодию, сделать её органично созвучной русскому читателю. Мы не чувствуем в книжке «иноземности», но в ней сохранено дополнительное измерение, словно взгляд издалека, который помогает нам ярче, острее, внимательнее прочесть эту мудрую притчу". Йоко Сано не успела  увидеть книжку издательства "Детгиз" с переведенной Ковалем сказкой про кота - она вышла через год после смерти писательницы. В этой прекрасно изданной книжке два послесловия — «Об авторе этой книги» Ясуко Танаки и «Писатель настоящего времени» о Юрии Ковале Александра Етоева.





Жил-был кот, который жил миллион раз.
Он умирал миллион раз и миллион раз оживал.
Это был прекрасный полосатый кот.
Миллион человек ласкали его, и миллион человек плакали, когда он умирал.
А он не плакал. Ни разу.



Один раз он был даже котом короля.
Но вообще-то он не любил королей.
Король был отважным воином и все время сражался.
Король привозил кота на поле боя в красивой корзине.
Кот был убит шальной стрелою.
В самый разгар битвы король заплакал, обнимая его.
Король бросил сражаться и вернулся в свой замок.
Он закопал кота под деревом во дворе замка.




В другой раз он был котом моряка.
Но вообще-то он не любил моря.
Моряк возил его по всем морям и океанам.
Однажды кот упал с корабля. Он не умел плавать.
Моряк поймал его сетью, но кот уже умер.
Моряк обнял его мокрое тело и громко зарыдал.
Потом похоронил его под деревом в парке в далеком портовом городе.



Как-то он был котом циркового фокусника.
Но вообще-то он не любил цирка.
Фокусник клал кота в ящик и распиливал ящик пополам.
Потом он вынимал из ящика живого кота.
Он кланялся под бурные аплодисменты.
В один прекрасный день фокусник ошибся и действительно распилил кота.
Он горько заплакал прямо на арене цирка. Никто не хлопал.
Он закопал кота под деревом за шатром цирка.



Потом наш кот был котом вора.
Но он совсем не любил воров.
Вор вместе с котом тихо, как кот, бродил по ночному городу.
Он залезал в те дома, где держали собак.
Пока собака лаяла на кота, вор воровал.
И вот однажды собака загрызла кота.
Громко рыдая, вор бродил по ночному городу.
В руке он сжимал украденный бриллиант.
Вор зарыл кота в маленьком дворике. Под деревом.




Был он котом у одинокой старушки.
Но он совсем не любил старушек.
Старушка весь день смотрела на улицу из окошка.
А кот дремал у нее на коленях.
Скоро кот постарел и умер.
Дряхлая старуха плакала, обнимая дряхлого кота.
Она закопала его под деревом. В саду.



Был он и котом у маленькой девочки.
Но он совсем не любил детей.
Девочка носила кота на спине. Она привязывала его шнурком.
И вот кот умер за спиной у девочки, запутавшись в шнурке.
Девочка плакала целый день.
Она вытирала слезы шерсткой кота.
Потом закопала его под деревцем.
А коту было совсем не страшно умирать!



А потом он вдруг стал диким котом.
Вольным!
Он обожал себя!
Он был великим полосатым котом, и поэтому стал великим диким котом!
Вольным!
Он был совсем ничей! Он был сам себе свой!



Все кошки хотели выйти за него замуж.
Одна подарила ему рыбину!
Другая — мышку!
Третья — сало!
Четвертая облизала каждую его полосочку.
А он напевал:
— Я-то миллион раз умирал! Ха! Больше всего на свете он любил себя.



Только одна белая кошка была равнодушна к нему.
Кот подошел к ней и сказал:
— А я умирал уже миллион раз. Но она ответила просто:
— Та-ак.
Ему стало немножко обидно. Подошел он и на следующий день и сказал:
— А ты еще ни разу не умирала. Но белая кошка отвечала просто:
— Та-ак.



В один прекрасный день он сделал перед белой кошкой тройное сальто —
подпрыгнул и трижды перевернулся в воздухе:
— А я был когда-то котом в цирке.
Белая кошка ответила просто:
— Та-ак.
Он хотел было сказать:
— А я-то уже миллион раз умирал...
Но не сказал.
Он только спросил:
— Можно всегда быть с тобой? Белая кошка кивнула:
— Да.
И кот остался с ней навсегда.



Белая кошка родила много котят.
Кот уже больше никогда не говорил, сколько он раз умирал.
Он любил свою кошку и своих котят даже больше себя.
Скоро котята выросли и ушли куда-то.
— Какие же они славные, — сказал кот.
— Да, — согласилась белая кошка и замурлыкала.
Она чуть постарела и мурлыкала нежнее, чем прежде.




Больше всего в жизни кот хотел никогда не расставаться с нею.
Но однажды белая кошка тихо умерла рядом с котом.
Он впервые в жизни заплакал.
Наступила ночь и настало утро, наступило утро, настала ночь, и кот
плакал и плакал миллион раз.



Опять настало утро, наступила ночь, и в полдень он перестал плакать.
Он лежал рядом с белой кошкой и незаметно стал неподвижным.
Больше уже кот никогда не оживал.




Говорят, что когда Юрий Коваль читал эту сказку своим студентам, ком в горле мешал ему произнести последние слова... Жаль кота, и всех его хозяев,  и белую кошку... Но это светлая  печаль,  такая же, как в осеннем романсе из фильма "Марка страны Гонделупы" (1978). Предлагаем сделать музыкальную паузу и послушать романс
в исполнении автора -  Юрия Коваля  и актрисы Ии Саввиной.







Когда европейцы говорят о реинкарнации или переселении душ, японец употребляет короткое слово СЁДЗИ. Оно переводится с японского как "дверь" или "перегородка" и является аналогом индуистского термина сансара. Кроме того "Сёдзи" - название работы великого учителя Догэна. Этот мудрец, живший в тринадцатом веке, основал в Японии буддийскую школу "Сото-дзен".
Строгие специалисты по буддизму поправят нас и скажут, что в буддизме вообще не может идти речь о перевоплощениях, так как там нет понятия "душа", которая, в соответствии с теорией, и должна вселяться в разные телесные оболочки. Но дело в том, что японские верования - очень сложное явление. Это сплав буддизма, синтоизма, древних анимистических представлений, индийского в основе учения о карме и даже христианства, появившегося в Японии в середине шестнадцатого века.


Великий учитель Догэн

Для японца идея перерождения, скорее, часть культуры, чем религиозной теории, поскольку она часто является одним из сюжетообразующих элементов сказки, то есть того, с чем ребенок сталкивается в раннем детстве (что мы видим и в современной сказке о коте). Лейтмотив этих сказок и преданий в том, что зло, как бы оно не было сильно, не может противостоять появлению добра. Вообще надо сказать, что именно благодаря буддизму в японской литературе появились сюжеты о смерти героя и его возрождении в новом качестве, часто еще более прекрасном или социально престижном.


Богиня Каннон. 13 век

Дело в том, что синтоизм не знал различий в статусе умерших. Все они - и злодеи и праведники - были чьими-то предками и превращались потом в божества, которым воздавали почести потомки. Буддизм принес в Японию идею о воздаянии за грехи или добрые дела в прежней жизни. В японских сказках преданный пес перерождается в рисовое златоносное дерево, а злой богач рождается вновь отвратительной обезьяной. Часто в сказках использование мотива перерождения душ приводило к счастливой развязке. Так в одной из них безвинно погибшая красавица рождается вновь племянницей своего мужа, который по зажатому в кулачке у девочки гребешку узнает в ней свою любимую жену. Переродившись, она вновь становится женой героя, поскольку, согласно буддийским воззрениям, брачные узы настолько крепки, что связывают супругов в нескольких рождениях.
А что делать тем, кому не повезло с предками? Неужели так и жить жабой или прозябать в бедности? Японский фольклор дает ответ на эти вопросы. Надо молиться богине Каннон.


Дзибо-Каннон - Милосердная мать.
Такие изображения Каннон, похожей на Мадонну,  стали популярны в начале периода сёгуната Токугава
(конец 16 - начало 17в.), после знакомства японцев с христианским искусством.

Эта богиня почитается не только в Японии, но и в других странах Дальнего Востока как богиня милосердия, удачи и процветания, имеющая тридцать три лика, тридцать три ипостаси. Для японца же Каннон - главное божество, дарующее счастье и удачу. Но выпросить у нее что-нибудь было нелегко. Самое простое - молиться богине день и ночь беспрерывно, и тогда, она, возможно, явится в вещем сне.
В японских сказках Каннон всегда немного надменна, но снисходительна. Она не слишком благосклонна к тем, кто не хочет приложить усилий, чтобы стать богатым и счастливым. В известной сказке «Счастливая соломинка», герой которой, не находя выхода из нужды, денно и нощно просил Каннон о счастье, рассерженная богиня явилась к нему во сне со словами: «Долго ты будешь, упрямец, докучать мне неотступными просьбами? Все вы, люди, одинаковы — просите себе готовое счастье не по заслугам. Ты много грешил в прежней жизни, за то и терпишь. Напрасны все твои моления». Однако Каннон все же даровала ему шанс — маленькую соломинку, благодаря которой сметливый юноша действительно добыл богатство и сумел исправить карму, испорченную в прежних рождениях.


Богиня Каннон.  Период Мейдзи ( 1868-1912).

А где же рекомендации и советы? - спросит нас читатель. Что надо делать, чтобы и в следующей жизни родиться богатым и счастливым? Увы, Сёдзи - не инструкция, и точного ответа на этот вопрос не знает никто...
В двенадцатом веке жил в Японии поэт Сайгё. Был он воином, потом буддистским монахом и членом секты Сингон, магом и мистиком, к которому приходили сотни людей. Так вот, когда его спросили о тайне перерождения, он ответил такими стихами:

Жалеешь о нем...
Но сожалений не стоит
Наш суетный мир.
Себя самого отринув,
Быть может, себя спасешь.



В семнадцатом веке Басё написал другое стихотворение о круговороте жизни:

Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.

Так и движутся наш мир и наша жизнь: от осени -  к весне. от весны -  к осени,
и рождение и смерть в нем не стены, а окна и двери...

Дорогие друзья! 16 мая состоится очередная Музейная ночь. Наш клуб, примет в ней участие уже в 7-ой раз. В этом году мы обращаемся к вам за помошью. Нужны средства для оборудования площадки лучников и экипировки участников. Если вы имеете возможность помочь, то пишите в личку. Важен не размер вашей помощи,а ее факт.
Осэва ни наримасита!
Прошу прощения,что не по теме сообщества, но очень нужна помощь.
В программе Музейной ночи:
Кюдо
кендзюцу
мастер-класс по каллиграфии
визаж в стиле театра Кабуки
чайная церемония
мастер-класс по игре го
рассказ о японских веерах

О клубе:http://vk.com/club52606210
http://nipponsword.ru/

Свет этой яркой луны
Оголил, как темя монаха,
Море, холмы и поля.

Я в полночь посмотрел:
Переменила русло
Небесная река.

(Рансэцу)

Месяц на небе,
Один ты на свете товарищ
Бушующей буре.

Плывет гряда облаков...
Как бережно светлую луну
Она несет на себе!

«Нижний город» в Киото...
Ночью посыпался дождь
На груды снега.

(Бонтё)

Больной опустился гусь
На поле холодной ночью.
Сон одинокий в пути.

В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеет свежий срез.

В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.

Домик в уединенье.
Луна... Хризантемы... Впридачу к ним
Клочок небольшого поля.

(Басё)

Вот выплыла луна,
И самый мелкий кустик
На праздник приглашён.

Красота какая!
Через дыры в стенке бумажной светит
Млечный Путь...


Ночью под снегом
Спят, прижавшись друг к другу,
Горы Синано.

(Исса)

Середина ночи...
Брошена на льду, чернеет
Старая лодчонка.

Туманится диск луны...
Два круга мерцают в тени ветвей:
филин в мутных очках.

Яркий лунный свет!
На циновку тень свою
Бросила сосна.

(Кикаку)

Наверное, все знают, что японские мечи значительно отличаются от европейских. И главное их отличие в том, что они разборные.Для коллекционеров самая привлекательная после клинка деталь − это цуба.
По аналогии с европейским мечом или саблей очень многие называют цубу гардой, то есть приспособлением для защиты руки. Однако в Японии – стране, где исстари было все не так, как в России и на Западе, цуба гардой никогда не являлась. Кстати, на древних европейских мечах гарда тоже отсутствовала, будь то оружие древних Микен, всадников-сарматов или римских легионеров. Позднее, уже в Средние века, на мечах появились перекрестия, которые служили для того, чтобы не дать воину костяшками пальцев удариться о щит врага. Начиная с XVI века стали появляться круглые и чашеобразные гарды, защищающие кисть не только сверху, но и со стороны пальцев с помощью дужки. А вот японская цуба служила совсем для другой цели.
Дело в том, что японская фехтовальная школа не знала ударов клинка о клинок. То, что нам показывают в кино, − нечто вроде фантазии, причем даже не научной. Дело в том, что японские мечи делались из стали высокой твердости и были очень острыми, но довольно хрупкими. Стоимость их могла быть очень высокой. Поэтому самураи берегли мечи как зеницу ока, так как при встречном ударе оружие могло сломаться. А вот упором для кисти при колющих ударах была цуба. Эта и ряд других причин как раз и обусловили появление в кэндо (японском искусстве владения мечом) большого количества колющих выпадов. Хотя, конечно, от каких-то случайных ударов цуба вполне могла защитить.
Бывало, впрочем, что противники во время поединка упирались мечом в меч на уровне цуб и давили друг на друга, пытаясь принять выгодное положение для удара. Такое положение называлось цубадзериай, что означало «давить цубой друг на друга». Однако и в этом случае ударов одним клинком о другой ожидать не следовало. В современном же японском языке это слово означает «быть в жестоком соперничестве».
Сначала цуба имела исключительно функциональное, а не декоративное назначение. Поэтому для ее изготовления использовались самые простые материалы, да и оформление было простым. Зато в период Эдо (1603-1868 годы), когда в Японию пришел длительный мир, украшению цубы стали придавать большое значение, превратив ее в настоящее произведение искусства. В качестве материала для ее изготовления стали использовать такие металлы, так как золото и серебро. Хотя по традиции многие цубы, как и раньше, делали из таких металлов и сплавов, как железо, медь и латунь, а иногда в качестве материала использовали даже дерево и кожу!
Японские кузнецы достигли такого мастерства в работе с металлом, что их сплавы не уступали яркостью и красотой самоцветам – смешанные в различных пропорциях медь, свинец, железо, серебро и золото давали разнообразную гамму цветов и оттенков, в которой были и иссиня-черный сплав сякудо, и «голубое золото» – ао-кин, и многие другие.
А вот драгоценные камни, жемчуг и кораллы для украшения цуб не использовалась, хотя все это окружавшая японцев природа могла дать им в изобилии. Например, жемчуг применялся в индийском оружии для украшения не только ножен или рукоятей, но и клинков. У турецкого оружия кораллы чуть ли не целиком покрывали рукоять сабли или ятагана, а уж о драгоценных камнях можно было бы и не говорить. Еще в эпоху Великого переселения народов люди стали украшать рукояти и ножны мечей франкских королей и скандинавских конунгов, однако вся эта варварская пышность обошла японское оружие стороной.
Однако не материал, а то, что окружало мастеров цубако, составляло основу их искусства: литературные произведения, природа, сценки из городской жизни − ничто не ускользало от их пристального внимания, все могло стать основой для оформления цубы. В результате искусство украшения цуб стало подлинно национальным художественным явлением, пережившим века.
Мастерство изготовления цуб в Японии было ремеслом, которое передавалось по наследству. Бусидо порицал ношение самураем колец, серег и прочих украшений. Однако самураи нашли выход из положения, украшая ножны и цубы. Тем самым без формального нарушения кодекса самурай показывал окружающим свои вкус и богатство.
Средний диаметр цубы для катаны составлял 7,5-8 сантиметров, для более короткого вакидзаси – 6,2-6,6, для кинжала танто – 4,5-6. При этом наиболее распространенный размер цубы − 6-8 сантиметров при толщине 4-5 миллиметров и весе около 100 граммов. В центральное отверстие накаго-ана входил хвостовик меча, а в два боковых просовывались ножичек кодзука и шпилька когаи, закрепленные на ножнах меча. Самыми популярными были цубы круглой формы. Однако фантазия их создателей была поистине безграничной, так что встречались цубы и строгих геометрических форм, и в виде листа кувшинки или иероглифа.
Хотя декором покрывались обе стороны цубы, особенное внимание уделяли все-таки лицевой. Вот только развернута она была по отношению к рукоятке не наружу, а… внутрь, что давало возможность насладиться ее красотой окружающим, которые видели ее за поясом у самурая. Обратная сторона могла продолжать сюжет, начатый на лицевой, и быть обозримой лишь с позволения владельца меча.
За свою многовековую историю в Японии возникло множество школ и стилей мастеров-производителей цуб, были разработаны техники и сюжеты, так что рассказ о них будет неполным, если хотя бы немного не упомянуть еще и об этом.
Одна из наиболее старых техник отделки цуб состоит, как это ни странно, в имитации на их поверхности грубой кузнечной работы, при которой на выкованной поверхности отчетливо видны следы молота без следов какой бы то ни было отделки. Иной мастер мог бы ограничиться этим, ведь в оружии главное − клинок. Однако уравновесить грубую кузнечную работу вполне могли словно случайно упавшие на темный металл крошечные лепестки цветка сакуры из белого металла или маленький демон из меди или бронзы с серебряными клыками, когтями и золотыми браслетами на руках где-нибудь на самом краю. Это прямой намек на большое умение и независимый характер мастера-изготовителя цубы – цубако.
Простой прорезной рисунок на поверхности цубы мог представлять собой мон – личный герб самурая, нанесенный так, чтобы его было хорошо видно, когда меч находился у воина за поясом. По нему всякий мог опознать воина, потому что моны в Японии долгое время заменяли паспорта. Цветок ириса считался символом самурайского сословия, бамбук означал стойкость и упорство. А вот выгравированное на цубе изображение боевого рога ямабуси – древних воинов Японии − имело чисто практический и сакральный смысл. В этот рог из большой морской раковины трубили как на поле сражения, так и во время различных священных церемоний.
Интересно, что в большинстве случаев рисунки на цубах были очень мирными и даже лиричными, о чем говорят их названия. Например, «Бабочки и цветы», «Водяное колесо», «Колодец», «Вьюнок», «Пейзаж с горой». Есть даже цуба «Храмовые ворота». Причем она вполне могла появиться после того, как самурай, владелец меча, посещал храм Исэ, что являлось важнейшим ритуалом в жизни каждого японца.
Сегодня цуба из обязательного элемента традиционного японского меча превратилась в предмет коллекционирования и живет отдельной от него жизнью. Для цуб делают специальные подставки, как настольные, так и настенные, расписные шкатулки для хранения – словом, это уже не столько часть смертоносного оружия, сколько объект прикладного искусства. Они довольно дорого стоят: стоимость может достигать и 50, и 75 тысяч рублей, в зависимости от срока давности и известности мастера. Так что это еще и вид досуга, и… способ вложения свободных денежных средств.

Гумбай-утива. Представляет из себя жесткий нескладной веер (вариант гражданского утива), имеет металлическую рукоятку и окантовку. «Лопатка» в виде лепестка или опахала, обычно изготовлялась из дерева, но были и цельнометаллические варианты.
Первоначально гумбай имели при себе все командиры отрядов, но с началом периода Эдо он превратился в особую прерогативу главнокомандующих, причём такие боевые веера стали весьма утончёнными и украшались разноцветными шнурами, обозначающими ранг или клановую принадлежность владельца. Рисунками для таких вееров были созвездие Большой Медведицы, драконы, символы инь и ян, ураганы и другие, но в итоге доминирующим мотивом стала эмблема клана или семьи.
Гумбай- достаточно грозное оружие. Стальным гумбаем можно нанести противнику серьезную травму или отбить удар меча. Одна из многочисленных легенд о знаменитом полководце Такэда Сингэне рассказывает, что с помощью взмаха веера Сингэн оборонился от атаковавшего его Уэсуги Кенсина.


"Поединок Уэсуги Кэнсина и Такэда Сингена".

Порядок проведения церемонии

Хозяин посылает приглашение друзьям, и те за два-три дня до чая благодарят его за оказанное внимание. В день чаепития гости собираются за 15-20 минут до назначенного времени в специально отведенной комнатке и выбирают почетного гостя (сёкяку), которым обычно становится человек более высокого положения или старший по возрасту.

Они также четко определяют и последующую иерархию: кто будет вторым, третьим и т. д. Именно в таком порядке гости моют руки и входят в предназначенную для церемонии комнату и рассаживаются.

На момент прибытия гостей огонь в очаге уже горит, котёл с водой стоит над огнём. Войдя в домик, гость в первую очередь должен обратить внимание на нишу напротив входа — токонома. Перед приходом гостей хозяин вывешивает там свиток с изречением, а также помещает букет цветов и курильницу. Изречение определяет тему, которой посвящается церемония, и передаёт душевное состояние хозяина. Хозяин входит в чайный домик последним, причём не сразу после гостей, а немного погодя, чтобы дать гостям возможность без спешки рассмотреть и оценить предметы в токонома.

Войдя в домик, хозяин кланяется гостям и занимает своё место — напротив гостей, около очага. Рядом с местом хозяина расположены необходимые для приготовления чая предметы: деревянная шкатулка с чаем, чаша и бамбуковая мешалка. Пока вода в котле нагревается, гостям подаётся кайсэки — лёгкая еда, состоящая из простых, не сытных, но изысканных блюд, предназначенных не для насыщения, а для снятия дискомфорта, вызванного чувством голода. Японцы считают, что еда, подаваемая к чаю, должна, в первую очередь, быть приятной для глаза, и лишь во вторую — насыщать. Название «кайсэки» восходит к горячему камню, который в прошлом дзенские монахи держали за пазухой, чтобы приглушить голод. В последнюю очередь подаются «омогаси» — сласти к чаю.

После кайсэки гости на некоторое время выходят из чайного домика, чтобы размять ноги и подготовиться к основной части церемонии — совместному питью густого чая. В это время хозяин меняет свиток в токонома на композицию цветов и/или веток. Композиция составляется по принципу единства контрастов, например, это может быть сосновая ветвь, как символ прочности и долговечности, с цветком камелии, символизирующим нежность в цветочном букете.

Самая важная часть церемонии — приготовление и питьё густого порошкового зелёного чая. Гости вновь собираются в чайном домике, где хозяин приступает к приготовлению чая. Весь процесс проходит в полном молчании. Все внимательно наблюдают за действиями хозяина и вслушиваются в звуки огня, закипающей воды, струй пара из котла, к которым позже добавляются тихие звуки, производимые манипуляциями хозяина с чашей, чаем и утварью.

Хозяин сначала проводит символическое очищение всей используемой утвари, затем приступает к приготовлению чая. Все движения в этом процессе строго выверены и отработаны, хозяин движется в такт дыханию, гости внимательно наблюдают за всеми его действиями. Это самая медитативная часть церемонии. Чай засыпается в грубую керамическую чашу, туда же заливается небольшое количество кипятка, содержимое чаши размешивается бамбуковой мешалкой до превращения в однородную массу и появления зелёной матовой пены. Затем в чашу добавляется ещё кипяток, чтобы довести чай до нужной консистенции.

Чашу с приготовленным чаем хозяин с поклоном подаёт гостям (традиционно — по старшинству, начиная с самого старшего или самого почётного гостя). Гость кладёт на левую ладонь шёлковый платок ("фукуса"), принимает чашу правой рукой, ставит её на левую ладонь и, кивнув следующему по порядку гостю, отпивает из чаши. Затем он кладет фукуса на циновку, обтирает край чаши бумажной салфеткой и передаёт чашу следующему. Каждый гость повторяет ту же процедуру, после чего чаша возвращается к хозяину.

Употребление чая из общей чаши символизирует единение собравшихся. После того, как чаша обойдёт всех гостей, хозяин снова передаёт её гостям, теперь уже пустую, чтобы каждый мог внимательно рассмотреть чашу, оценить её форму, снова почувствовать в своей руке.
С этого момента начинается следующая стадия церемонии — хозяин готовит лёгкий чай в отдельной чашке для каждого из гостей. Начинается беседа. Эта часть церемонии — отдых, во время неё не говорят о делах, повседневных заботах. Предметом обсуждения становится свиток в токонома, изречение, написанное на нём, красота цветочной композиции, чаша, другая утварь, сам чай. Непосредственно перед подачей чая гостям подаются сласти. В конце этой части церемонии гостям опять предлагается осмотреть утварь, использованную для приготовления чая на этот раз.

По завершении беседы хозяин, ответив на все вопросы гостей, с извинением покидает чайный домик, показывая тем самым, что церемония подошла к завершению. В отсутствие хозяина гости осматривают очаг, на котором готовился чай, ещё раз обращают внимание на цветы в токонома, которые к моменту завершения церемонии должны раскрыться. Раскрывшиеся цветы служат напоминанием о времени, проведённом вместе участниками церемонии.

Пока гости покидают чайный домик, хозяин находится вблизи от его входа, молча кланяясь уходящим. После ухода гостей хозяин некоторое время сидит в чайном домике, вспоминая прошедшую церемонию и восстанавливая в памяти оставшиеся от неё ощущения. Затем он уносит всю утварь, убирает цветы, протирает татами в домике и уходит. Уборка символизирует подведение окончательного итога происходившему. Чайный домик возвращается в то же состояние, в котором находился до церемонии. Считается важным, что действо, не оставив никаких внешних следов, сохранилось лишь как след в сознании участвовавших в нём людей.

Виды чайных церемоний

В Японии существует много форм чайной церемонии, однако строго установлено лишь несколько: ночной чай, чай с восходом солнца, вечерний чай, утренний чай, послеобеденный чай, специальный чай.

Ночной чай начинается при луне. Гости приходят примерно в половине двенадцатого и уходят не позже четырех часов ночи. Обычно заваривают порошкообразный чай. Приготавливается он на глазах гостей: листья освобождают от прожилок и измельчают в порошок в ступе. Такой чай бывает очень крепким, его не подают на пустой желудок. Поэтому сначала гостей легко угощают различной едой.

Чай с восходом солнца пьют около трех или четырех часов утра. Гости остаются при этом до шести часов.

Вечерний чай начинается около шести часов вечера.

Утренний чай практикуется в жаркую погоду, гости собираются к шести часам утра.

Послеобеденный чай обычно подается только с пирожным примерно после часа дня.

Специальное чаепитие (риндаи тяною) организуется по каким-либо торжественным случаям: встреча с друзьями, праздники, смена времени года и т. д.

Японцы считают, что чайная церемония воспитывает простоту, естественность, опрятность. По-видимому, это так, но в чайной церемонии заключено и другое. Приобщая людей к точно установленному ритуалу, она приучает их к строгому порядку и безусловному исполнению социальных правил. Чайная церемония является одной из основ культивирования национальных чувств.

Посуда и принадлежности

Определенное настроение создает и сама посуда.

Она удивительно проста: чашки, медный чайник, бамбуковая мешалка, ящичек для хранения чая и т. д. Все это несет на себе налет времени, но все безукоризненно чисто. Японцам импонирует матовость. "Европейцы, - пишет Танидзаки, - употребляют столовую утварь из серебра, стали либо никеля, начищают ее до ослепительного блеска, мы же такого блеска не выносим.

Мы тоже употребляем изделия из серебра... но никогда не начищаем их до блеска. Наоборот, мы радуемся, когда этот блеск сходит с поверхности предметов, когда они приобретают налет давности, когда они темнеют от времени...

Мы... любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отеков". Самый примитивный чайник, деревянная ложка для насыпания чая, грубая керамическая чашка - все это оказывает на участников церемонии завораживающее действие.

Основные чайные предметы:

нацумэ (natsume)	нацумэ (natsume) — деревянная коробочка для чая;
чашаку (chashaku)	чашаку (chashaku) — чайная ложка, которая сделана из бамбука;
чаван (chawan)	чаван (chawan) — чайная чашка;
чакин (chakin)	чакин (chakin) – льняное полотенце для протирания чашки;
часен (chasen)	часен (chasen) — венчик для взбивания чая;
мидзусаси (mizusashi)	мидзуcаси (mizusashi) — сосуд для хранения воды для приготовления чая;
хишаку (hishaku)	хишаку (hishaku) — ковш для разливания горячей воды в чашки;
Кенсуй (kensui)	Кенсуй (kensui) – сосуд для использованной воды
Матча (matcha)	Матча (matcha) – порошковый зеленый чай

Чай заваривается особый - зеленый в порошке - матча. Кипячение воды в классическом тясицу осуществляется на угольях из сакуры. Заварка взбалтывается в чашке бамбуковым венчиком, получается довольно густая пенистая жидкость.

Чайный сад (тянива)

Со времен Рикю чайный домик окружают небольшим садом. Сад, по мнению "мастера чая", должен способствовать нарастанию особого настроения, без которого церемония оказывалась бы бессмысленной.

Чайный сад невелик. В целом он обычно является своеобразной моделью небольшого фрагмента горного склона, поросшего лесом. Все его элементы подбираются так, чтобы создавать настроение спокойной отрешённости. В ясную погоду он защищает от яркого солнца, создавая спокойный полумрак. В саду высаживают различные вечнозелёные кустарники, бамбук, сосны, кипарисы. Также в нём в «естественном» порядке, имитирующем природный беспорядок и случайность, располагаются камни, поросшие мхом, и старые каменные фонари. Если церемония проводится в тёмное время суток, фонари зажигают, чтобы осветить путь гостей к чайному домику. Свет фонарей неяркий, достаточный лишь для того, чтобы видеть путь, он не должен сам по себе привлекать внимание и нарушать сосредоточение.

Дорожка к чайному домику (родзи)

Отдельного описания заслуживает дорожка, ведущая от входа через сад к чайному домику. Она выложена камнями (обычными, природными, имеющими разные формы и размеры) и выглядит не как искусственный тротуар, а как каменистая тропинка в горах, естественно вписываясь в картину чайного сада.

Название «родзи» в буквальном переводе означает «земля, покрытая росой». По преданию она восходит ко времени сёгуна Асикаги, которого обучал чайной церемонии Мурата Дзюко — на пути к чайному домику для сёгуна выкладывали на траве дорожку из листов бумаги, чтобы одежды правителя не намокли от росы. В конце родзи, у входа в чайный домик, находится каменный колодец, из которого гости берут воду для омовения перед церемонией.

Вступление на выстланную крупным камнем дорожку - родзи, ведущую к тясицу, означает начало первой стадии медитации: вступивший оставляет в этот момент все свои мирские заботы и сосредоточивается на предвкушении ожидающей его церемонии.

По мере продвижения к тясицу сосредоточенность усиливается, а медитация переходит во вторую фазу. Этому способствует старый фонарь, слабо освещающий дорожку в вечерние и ночные часы, камень-колодец (цукубаи), в выдолбленном углублении хранящий воду для омовения рук и полоскания рта, низкая, высотой в 60-90 сантиметров дверь, через которую проходят, становясь в проеме на колени.

Чайная церемония (по-японски тяною) относится к наиболее самобытным, уникальным искусствам. Она играет существенную роль в духовной и общественной жизни на протяжении нескольких веков. Тяною - строго расписанный ритуал, в котором участвуют мастер чая - тот, кто заваривает чай и разливает его, и те, кто присутствуют при этом и затем пьют.

Первый - жрец, совершающий чайное действо, вторые - участники действа, приобщающиеся к нему. У каждого свой стиль поведения, охватывающий и позу при сидении, и все движения, и выражение лица, и манеру речи.
Эстетика тяною, его утонченный ритуал подчиняются канонам дзэн-буддизма. Согласно легенде, она берет свое начало из Китая со времен первого патриарха буддизма Бодхидхармы.

Однажды, гласит легенда, сидя в медитации, Бодхидхарма почувствовал, что глаза его закрываются, и против воли его клонит ко сну. Тогда, рассердившись на себя, он вырвал свои веки и бросил их на землю. На этом месте вскоре вырос необычный куст с сочными листьями.

Позже ученики Бодхидхармы стали заваривать эти листья горячей водой - напиток помогал им сохранить бодрость. В действительности чайная церемония возникла в Китае задолго до появления буддизма. Согласно многим источникам, ее ввел Лао-цзы. Именно он где-то в V в. до н.э., свидетельствуют сказания, предложил ритуал с чашкой "золотого эликсира". Этот ритуал процветал в Китае вплоть до монгольского нашествия.

Позже китайцы свели церемонию с "золотым эликсиром" к простому завариванию подсушенных листьев чайного куста. (Именно этот метод дошел до нас.) Японцы же, удачно избежавшие монгольского завоевания, продолжали культивировать искусство чаепития, дополняя его особыми манипуляциями.

Издавна чайная церемония была непременным атрибутом встреч японских философов и художников. Во время чаепития произносились мудрые речи, читались стихи, рассматривались произведения искусства.

При этом тщательно для каждого случая подбирались букеты цветов и специальная посуда для заварки напитка. Постепенно такая процедура захватывала и другие слои общества. В XVI-XVII вв. она стала популярной среди японской аристократии, самураев.

Место проведения церемонии

Классическая чайная церемония проводится в специально оборудованном месте. Обычно это огороженная территория, войти на которую можно через массивные деревянные ворота. Перед проведением церемонии, во время сбора гостей, ворота открываются, давая гостю возможность войти, не беспокоя хозяина, занятого подготовкой. Главное строение — чайный домик (тясицу) — находится в глубине чайного сада (тянива). Чтобы попасть туда, нужно пройти через сад по выложенной камнем дорожке (родзи).

Литературные источники указывают, что первый такой домик построен в 1473 г. Чайные домики - тясицу - походили на крошечные бедные хижины восточных мудрецов, они были предельно скромны как по внешнему виду, так и по внутреннему убранству.

Непритязательность обстановки создавала высшее ощущение красоты, постичь смысл которой следовало путем философского осмысления реальности. В качестве украшений допускался лишь свиток с философским изречением, картина старинного художника и букет цветов.

Устройство тясицу и процедура чаепития были разработаны известными мастерами тяною Дзёо Танэко (1503-1555) и Сэн-но Соэки (1521-1591), ставшего знаменитым под именем Рикю.

Все известные мастера тяною, Рикю в особенности, были приверженцами дзэн-буддизма. Процедура чайной церемонии и устройство тясицу отражали основные идеи дзэн. Размер комнаты для чаепития (сукия) примерно восемь квадратных метров.

Для полного наслаждения, утверждает писатель Д. Танидзаки (1886-1965), японцу нужен "некоторый полумрак, предельная чистота и такая тишина, чтобы ухо различало даже комариное пение". Японцы всегда, повествует Танидзаки Дзюньитиро, стремятся к тени.

"Наши гостиные, - объясняет он, - устроены так, чтобы солнечные лучи проникали в них с трудом. Не довольствуясь этим, мы еще более удаляем от себя лучи солнца, пристраивая перед гостиными специальные навесы либо длинные веранды. Отраженный свет из сада мы пропускаем в комнату... стараясь, чтобы слабый дневной свет только украдкой проникал к нам...

Мы предпочитаем этот... полумрак всяким украшениям - на него никогда не устанешь любоваться". Оборудование интерьера классических тясицу в полной степени соответствовало эстетическим канонам и национальному характеру японцев, стремящихся к достижению внутренней гармонии. Подготовка к такому настроению начиналась еще на подходе к тясицу.